иногда я приезжаю с гостинцами и новостями к одному мальчику, поулыбаться, помолчать, подержаться за руки, тихонечко полежать в объятиях друг друга, уткнуться носом в его плечо, чувствуя его руку на своих волосах, чмокнуть в щеку на прощание, выдавив «мне пора», проделав колоссальное усилие, чтобы выбраться из его объятий, и уехать поздно и без губной помады.

потом он даже звонит мне, смеётся: «ты у меня резинку для волос забыла в прошлый раз, а я как дурак, теперь ношу её повсюду, она даже пахнет твоими волосами».

честно, я не знаю, сколько тонального крема и пудры он съел за этот месяц с моего лица, целуяцелуяцелуя
знаешь, иногда в моменты, когда он заводит за ухо прядь, сдувает со лба волосы, проводит пальцами по волосам, целует в надбровье, лоб и шепчет что-то вроде «люблю тебя», а на моё: «что ты сказал?» улыбаясь, смеётся: «а ведь тебе не показалось» мне даже кажется, что я смогла бы заменить им тебя, он ведь правда неплох, что тут скрывать.

с тобой не получается, а и с другими не хочется.
все суррогат, фикция, подделка, имитация счастья, нужности.

ну нельзя же, господи, нельзя целоваться без любви.
нельзя целоваться только потому что тебе скучно,
нельзя целоваться в попытке забыть кого-то, это же не так работает,
нельзя целоваться, потому что тебе одиноко.

нет, определенно, поцелуй есть что-то большее, чем просто механический контакт губ, нельзя этого делать с нелюбимыми людьми, нельзя поддаваться случайному чувству.

говорят, человек, который любит тебя всегда немножко нервничает, находясь рядом с тобой. боится что-то сделать не так, сказать, всегда чувствуется легкий тремор в пальцах, когда ваши руки все-таки переплетаются, неловкие паузы, стеснение, смущённые отведённые взгляды.

он смотрит на меня в упор без всякого стеснения с легкой ухмылочкой заядлого коллекционера сердец, плохого мальчика, наглеца, в ехидно согнутых уголках губ отпечатывается что-то вроде

«ну что же ты маленькая боишься что ли».

он обнимает меня.
просто осень.
просто холодно.
мы просто спасаем друг друга от одиночества.
мне тепло с ним.
а потом я выхожу на осенний холод и уезжаю к себе домой.

знал бы ты, солнце, как на следующий день я просыпаюсь с чувством полного отвращения к себе и к этому миру.
нет, хороший мой, и все-таки пустота лучше и честней, чем поцелуи, от которых я ничего
ничего не чувствую,
чем попытки заполнить её людьми, которые не ты.

они не так пахнут,
не так смеются,
не так молчат,
не так смущаются,
не так улыбаются
не так, как надо
не так, как ты.

я не знаю, как у меня получается любить в тебе то, что в других вызывает раздражение и неприязнь.
как тебе удаётся иметь столько власти надо мной, абсолютно ничего не делая,
как тебе удаётся оставаться самым нужным, ничего не предпринимая.

знаешь, а лучше бы тебе этого не знать, каково согреваться в чужих объятиях, потому что человек, в тепле которого ты нуждался, настолько холоден к тебе, далёк от тебя, как айсберг, что пробирает до костей, несмотря на включенный обогреватель и надетые шерстяные носки,
дубак,
сука,
когда там уже включат отопление