Всеволод жил теперь в другой комнате. К Лике он заходил редко, а к сыну вообще не ходил. Младенец его не интересовал.
Раз в месяц к Лике приходил врач, он осматривал молодую женщину и давал рекомендации. Ликина мама строжайше следила за их выполнением. И через какое-то время Лике разрешили сидеть, а потом и понемногу передвигаться на костылях.
Увидев медленно передвигающуюся по дому жену, Всеволод сказал:
— Ну что, ты встала, наконец, теперь моей матери не нужно будет ходить к нам, помогать по хозяйству.
— Но, Сева, мне только-только разрешили не надолго подниматься, — возразила, было, Лика. — Врач сказал, что бы я больше лежала, иначе не восстановлюсь совсем.
— Я женился на тебе не затем, что бы ты бока отлеживала, — отрезал муж.
Конечно же, Лика ничего не успевала, она быстро уставала в горизонтальном положении, что-то готовить еще можно было сидя, а вот гладить рубашки сидя у нее не получалось. Муж выговаривал ей за каждый промах.
Иногда мать приносила Лике Саньку. Но тот не помнил ее и начинал орать, когда она пыталась взять его на руки.
И тогда Лика решилась. Она все приготовила заранее. И как только за мужем закрылась дверь, с превеликим трудом ей удалось на костылях забраться на эту злосчастную табуретку, привязать веревку к крюку и сунуть в петлю свою голову.
Так она стояла уже несколько минут, с трудом удерживая равновесие и вспоминая свою несчастную жизнь.
Иногда, чтобы понять смысл жизни, нужна всего лишь одна табуретка…
Вдруг входная дверь открылась.
— Лика, не смей, — крикнула мать. Она, снова почувствовав недоброе, прибежала к дочери с работы. — Не смей.
Табуретка качнулась и выпала из-под ног. Мать их поймала. Плача и зовя на помощь хоть кого-нибудь, она пыталась удержать дочь.
Было два часа пополудни, все соседи были на работе. А Лика оказалась очень тяжелой, очень тяжелой для одной единственной женщины в возрасте.