Сон, длящийся бесконечно, явь, вспыхнувшая мимолётной молнией и тлеющая свечным огарком.
Границы терминатора разорвали моё эфирное тело надвое, одновременно давая ощутить пронзительный холод и плавящий на атомы жар…
«Напои стремления надеждою, накорми сомнения решимостью»…
— Кто ты?
«Успокой страданья безмятежностью, защити мечту от посягательства»…
— Почему я прошу тебя об этом?
«Огради доверие от предательства, обряди желанье целомудрием»…
— Это ведь, как молитва? Но я же не верю в бога?
«Сбереги любовь»…
— Да, да! Сбереги мою любовь. Не дай мне никогда к этому привыкнуть.
— И всё же, кто ты?
— Я, твоя сущность. Ты сам меня создал…

Она его любила.
За то, что он был в её жизни. Даже когда его не было рядом, она знала, он здесь, в её сердце.
Она любила все его слабости, шероховатость характера, грубость мужской натуры, неуклюжие признания в любви, свойственную невнимательность, которую он оправдывал вечной загруженностью работой.
Он был её мужчиной, опорой их маленькой вселенной, которую они создали словно боги, вдохновлённые собственным примером всепоглощающей любви.
Она его любила.
Готова была приревновать даже к самой смерти, понимая, что когда та придёт, она будет бессильна что-либо сделать. И ненавидела костлявую так же сильно, как любила, беспредельно, безоглядно, до конца…

Я хочу полюбить каждого
Потому что видел, как любят.
Просто всё, что тут важного?
Я люблю вас — разные люди.

Почему что-то нужно доказывать,
Если мы любовью единые?
В узелки наши судьбы завязывать,
Если мы и так неделимые?

Я хочу, чтобы сердцем думали,
Чтобы вовсе забыли о разуме,
Ты люби — нового не придумали
Просто всё, хоть засыпь всё алмазами.