Старые дачи, одетые в август,
Яблок румянцем степенно зарделись…
Виден во всём скорой осени ракурс:
Кое-где листья уже пожелтели.
С зыбким дымком, вечерами, на плечи,
Тихо ложится ночная прохлада:
Зябко становится… и топят печи
Там по старинке, как раньше когда-то.
Вечером, при керосиновой лампе,
Пьют чай в саду из ромашки и мяты,
И в разговорах об Осени-даме,
Всё чаще слышатся нотки утраты:
То, что в закатах, медово-багряных,
Всё больше терпкой печали по лету;
Бархат небес стал темней и туманней,
А в свете звёзд — от тепла нет и следу.
Стаями, звёзды срываются с неба,
И исчезают в полях за садами…
В воздухе, с нотками свежего хлеба,
Пахнет малиною и пирогами;
Мёдом, вареньем из груш и из яблок,
Дымом из труб и ванилью фиалок,
А с базилико-анисовых грядок,
Запахом пряным восточных базаров.
Ночь опускается ниже и ниже…
Гаснут окошки, веранды в домишках.
Небо почти задевает за крыши…
Тишь и покой… слышно, как звёзды дышат…
Старые дачи, одетые в август,
Словно игрушечные, средь деревьев…
Ветер надул облаков в небе парус…
Падают звёзды, течёт жизни время…