Сто веков бы лежать, не двигаясь, вниз лицом
в абсолютно глухом бронированном оффлайне
и придумывать бред, фантазию, дивный сон —
островок по волнам в тумане плывет как лайнер.
Я смотрю на него глазами усталой лани,
с позапрошлой весны не видевшей свой лесок.
Он не вытоптан, тёпел, зелен, уютен, мал —
уголок пищевой цепочки, вселенской пиццы.
Без бескрайних снегов, сияющих как крахмал
и противно скрипящих под золотым копытцем.
Я лежу и смотрю, мне некуда торопиться.
Я устала, во мне внутри и снаружи тьма.
Мягкость хвойных подстилок, лиственных одеял
без боязни, что кто-то пришлый захочет сжечь их —
лучший отдых тем, кто когда-либо надевал
хоть кусок рукава, минуту из жизни женщин.
Я смотрю и смотрю туда, но во мне скрежещет,
отвлекает от погружения в идеал
недостаточность, мелкость поводов здесь не жить
без тебя ли, мой свет, кромешный мой мрак, с тобой ли…
Мне б не думать о том, как пальцы твои нежны,
ни в боках, ни в бортах не делавшие пробоин.
Приходи говорить мне ими о тьме и боли,
будто после молчания жизненно не нужны
никакие слова, надоевшие нам обоим.