Меня часто упрекают в том, что право получать образование на родном языке не гарантировано ни одним юридическим документом. Но давайте зададимся вопросом, что первично: право или юридический документ, это право гарантирующий? Что предшествует чему? Юридический документ предшествует праву или всё-таки право предшествует юридическому документу?
Разве английские суфражистки, боровшиеся за право женщин голосовать на выборах наравне с мужчинами, не знали, что на тот момент подобное право не было им гарантировано ни одним юридическим документом? И разве темнокожие жители США не боролись за равноправие несмотря на то, что их неравноправие на тот момент было юридически узаконено?
Я считаю, что имею как минимум моральное право получать образование на родном языке, и это право гарантировано мне принципом равенства возможностей. Почему уроженец Израиля должен быть в более выгодном положении, чем я?
И почему в Украине, Латвии и других странах русскоязычные граждане не бояться вступать в борьбу за своё право получать образование на родном языке? И даже Финляндия, которая, казалось бы, ничего не должна русским, открывает за государственный счёт русские школы, в которых русские дети реализуют своё право получать образование на родном языке?
А что с Израилем не так? Неужели русскоязычные граждане этой страны настолько запуганы, что боятся поднять голову и заявить о своих правах?
И почему всё в том же Израиле можно спокойно и без проблем сдавать на русском языке психотест и теорию вождения, но нельзя получить на русском языке школьное образование?
Мне могут сказать, что Израиль — еврейское государство. Но что из это следует? Вот Латвия — латышское государство, Украина — украинское, Финляндия — финское. И тем не менее, в каждой из этих стран либо русских совсем не ущемляют в их правах (как в случае с Финляндией), либо русские свои права уверенно отстаивают.
А в Израиле даже отстаивать боятся.
Почему?