… Есть грех. Маленький. Люблю песни «мезозойской культуры»
блатные, студенческие, дворовые, туристские песни. Даже собирал их когда-то. Любил телепередачу из России «В нашу гавань заходили корабли…». Напоминала она двор, инвалидов-нищих, студенческие посиделки в колхозах, туристские походы…
Авторы большинства этих песен неизвестны и никогда уже не станут известны. Но несколько имен сохранились в «анналах» и, признаться, они для меня были очень неожиданны. Вот, например…
Приехав, он спешит к ней чуть дыша
И узнает, что господин во фраке,
Сегодня ночью, накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
… Это уже потом юнгу превратили в капитана, господина в джентльмена, у девушки из Нагасаки появились «следы проказы на руках», а «на спине татуированные знаки» и т. д.
А девушка из Одессы превратилась в маститого, скучноватого советского поэта, орденоносца, лауреата Сталинской премии второй степени Веру Инбер. Сегодня тридцать сборников ее стихотворений не переиздаются, забыта ее проза, забыты переводы — осталась «Девушка из Нагасаки»…
… У немногих из подобных песен есть «мама» — автор слов, а уж «папа» — автор музыки — вообще редчайшее дело. У «Девушки из Нагасаки» полноценная «семья». Биография «мамы» хорошо известна, а вот на биографии «папы» стоит остановиться поподробней.
У него, как и у юнги из песни, родина — Марсель. Марсель — и часть его имени — Поль Марсель Русаков. Родился в 1908 году. Родители его, российские евреи, приехали во Францию из Ростова. Отец был анархо-коммунистом, участвовал в демонстрации протеста против интервенции в Советскую Россию, за что его и выслали — обменяли на французских офицеров, находившихся в плену в Советской России.
В Петрограде Поль Марсель стал Павлом Александровичем, окончил консерваторию по классу фортепиано и теории композиции. Он сочинил музыку к знаменитому шлягеру «Дружба» («Веселья час и боль разлуки…»), к романсу на стихи С. Есенина «Отговорила роща золотая…», к светловской «Гренаде»… Поль Марсель Русаков писал романсы на стихи Блока, Пастернака.
Второго июня 1937 года его арестовали. Получил 10 лет. Отбывал срок в ВятЛАГе, где работал в образцовом музыкально-драматическом театре ВятЛАГа НКВД. «За высокие производственные показатели» композитору сократили срок на одиннадцать месяцев. В январе 1947 года освободили. Реабилитировали в 1956-м. По ходатайству Д. Шостаковича Полю Марселю Русакову разрешили вернуться в Ленинград. Он служил музыкальным руководителем и дирижером Ленинградского цирка.
Репрессированы были и почти все члены его семьи. Сестра Эстер (жена писателя Д. Хармса) погибла в лагере на Колыме. Брат Жозеф сидел три года, сестра Анита — пять.
Поль Марсель (Павел Александрович) скончался в 1973 году в Ленинграде.
«Марсель»
(«Стою я раз на стреме, /Держу в руке наган…»)
… Снова их Марсель. Снова наша Одесса. Ну что ж поделаешь… Так песня, вернее песни, складываются… У этой знаменитой песни «мама» был не блатарь, как многие считали и считают, а очень даже рафинированный интеллигент. Звали его… Ахилл (Согласитесь — необычное имя для еврея)… Ахилл Григорьевич Левинтон (25/04/1913 — 26/10/1971). И посвятил он «Марсель», назвав ее, кстати, «Жемчуга стакан», не оставшемуся неизвестным человеку, а вполне конкретной молодой женщине.
Но, не будем ставить телегу впереди лошади… Расскажем все по порядку.
Он родился в Одессе, в семье директора банка (а я-то вначале, судя по имени, был уверен — у преподавателя древней истории). После революции Ахилл много где жил. Учился, работал на разных работах… В 1935 году приехал в Ленинград. Поступил на германское отделение филологического ф-та ЛГУ. Затем аспирантура, кандидатская диссертация, должность доцента, научная работа (исследование немецкой романтики), переводы…
16 февраля 1949 года литературоведа Левинтона арестовали. Приговорили к 10 годам. Но властям этого показалось мало — добавили еще 15… Ахилл Григорьевич отбывал срок в Свердловской области. И вероятно там, по одним сведениям в 1947-м, по другим — в 1948-м написал «Марсель». Написал не просто так, под настроение, а ко дню рождения своей знакомой: писателя, переводчика, одесситки, участницы войны в Испании — Руфь Александровны Зерновой (Зевиной). Как и Левинтон, она окончила филфак ЛГУ. Он в 1940 году, Руфь Александровна в 1947-м. Обоих «замели» в один год, по одному сфабрикованному делу. И освободили их по амнистии в один год — в 1954.
Историю песни «Марсель» Руфь Александровна описала в своих воспоминаниях.
Выйдя на свободу, они с друзьями часто пели ее во всех вариантах. А вариантов было очень много. Приведу более-менее канонический авторский текст:
Стою я раз на стреме,
Держу в руке наган,
И вдруг ко мне подходит
Неизвестный мне граждан.
Он говорит: в Марселе
Такие кабаки!
Такие там мамзели,
Такие бардаки!
Там девочки танцуют голые,
Там дамы в соболях,
Лакеи носят вина,
А воры носят фрак.
Вытаскивает ключик,
Открыл свой чемодан.
Там были деньги-франки
И жемчуга стакан.
— Бери, говорит, — деньги-франки,
Бери весь чемодан,
А мне за это советского
Завода нужен план.
Советская малина
Собралась на совет.
Советская малина
Врагу сказала: — Нет!
Мы сдали того суку
Войскам НКВД.
С тех пор его по тюрьмам
Я не встречал нигде.
Нам власти руку жали,
Жал руку прокурор,
И сразу всех забрали
Под усиленный надзор.
И вместо благодарности
Не дале как вчера
Последнюю малину
Прикрыли мусора.
С тех пор имею, братцы,
Одну лишь в жизни цель:
Ах, как бы мне добраться
В ту самую Марсель,
Где девочки танцуют голые,
Где дамы в соболях,
Лакеи носят вина,
А воры носят фрак!
Автор этих слов, Ахилл Григорьевич Левинтон умер в 1971 году. Похоронен в поселке Комарово под Ленинградом.
… Руфь Александровна Зернова, многие читатели ее знали и помнят, вместе с мужем, литературоведом, историком литературы Ильей Серманом, сыном и дочерью в 1976 году приехала в Израиль. Умерла в Иерусалиме в 2004-м.
«Неолитическая»
(«Ты помнишь мезозойскую культуру?»)
Эту песню я впервые услышал пятьдесят лет назад. Нас, студентов-первокурсников, отправили в колхоз села Ястребиново, Вознесенского района, Николаевской области.
Меня и еще одного студента, Вадика Махно, разместили на постой в хате бабы Вили. С хозяйкой договорились быстро — мы ей каждый вечер привозим с поля мешок кукурузы, ящик помидор, ящик баклажан, перца и т. д. (Тогда еще не знали исторической фразы Михаила Жванецкого: «Что охраняешь — то имеешь», и жили по принципу: «Что собираешь — то имеешь»). А она нам каждый вечер в летней кухне во дворе, ставила литр самогона и закуску. Пир горой с песнями под гитару шел до глубокой ночи…
Баба Виля была человеком строгих моральных правил и наши посиделки однажды прокомментировала так: «Шо воны пьють, оци дивчата, шо до вас ходют — так уси пьють, шо воны тут сплять — то цэ дило молодое, но воны курять — то цэ воны бляди…».
Привожу текст песни в том виде, в каком слышал и пел пятьдесят лет назад:
Ты помнишь мезозойскую культуру?
Как у костра сидели мы с тобой?
И ты мою изодранную шкуру
Зашивала каменной иглой.
Я сидел, нечесаный, небритый
Нечленораздельно бормотал
В эти дни топор из неолита
Я на хобот мамонта сменял.
Припев:
Есть хочешь — приди,
У костра посиди,
Хобот мамонта вместе сжуем.
Наши зубы остры,
Не погаснут костры,
Эту ночь у костра проведем.
Ты иглой орудовала рьяно,
Не сводя с меня мохнатых век.
Ты была уже не обезьяна,
Но, увы, еще не человек.
И с тех пор я часто вспоминаю
Холодок базальтовой скамьи,
Тронутые розовым загаром
Руки волосатые твои.
Припев.
Автор слов этой, во всех смыслах слова, доисторической песни — Александр Владимирович Мень (1935, Москва — 1990, Московская область) — протоиерей Русской православной церкви, богослов, проповедник, автор книг по богословию, истории христианства и других религий, основам христианского вероучения, православному богослужению. Его работы переведены на английский, французский, литовский, польский, украинский языки.
Слова «Неолитической» песни Александр Владимирович написал в 1953 году, студентом-первокурсником Московского пушно-мехового института в Балашихе. В марте 1958 года он был из института отчислен за религиозные убеждения, через месяц рукоположен в диаконы. С древними и современными мехами и шкурами было покончено навсегда.
… В 1989—1990 отец Александр был настоятелем Сретенской церкви в Новой Деревне (микрорайон Пушкино). Утром девятого сентября он торопился в церковь. Предположительно произошло следующее: к нему подбежал какой-то человек и протянул записку… В это время из-за кустов выскочил другой человек и с силой ударил его сзади топором… Не из неолита. Самым обычным, современным…
Несмотря на личное распоряжение президента России, убийство осталось нераскрытым… Мотивы преступления неизвестны…
Комментарий. Вечером получил личное письмо от поэта Сергея Попова, близкого к А. Меню. Его уточнения. Имя отчество — Александр Вольфович Мень. В Новой деревне служил с 1970 по 1990 годы. И главное — убит не топором, а саперной лопаткой — оружием спецназа
«Школа танцев Соломона Шкляра»
У покойной двоюродной сестры, Лили Рабинович, были два сына — близнецы Алик и Борик. Как только они слышали эту песню, то начинали реветь — ведь в ней упоминался и Алик Рабинович, и Боря, который «наделал лужу в коридоре»… Помните?
Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Кавалеры приглашают дамов,
Там, где брошка, там перёд.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и две вперед.
Дамы, не сморкайтесь в занавески,
Это неприлично, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят!
Кавалеры, не держите дамов
Ниже тальи, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят!
Дамы приглашают кавалеров,
Там, где галстук, там перёд!
Две шаги налево, две шаги паправо,
Шаг назал и две вперед.
Фима, Соня, бросьте разговоры,
Что за балаболки, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
Дамы, дамы, помогите Боре,
Помогите Боре, вам говорят!
Он наделал лужу в коридоре…
Шаг вперед и две назад.
Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят!
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперел и две назад.
Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.
… Дальше позвольте привести несколько цитат из статьи Георгия Кузьмина «Школа Соломона Шкляра» («Киевские ведомости», от 27/08/2007).
«Парикмахер Соломон Исаакович Шкляр жил на Большой Васильковской, 10 (г. Киев — В.Х.), в доме, принадлежавшем Генриху Генриховичу Пфалеру, а стриг и брил на Бибиковском бульваре, 5. Наводя лоск на кавалеров с помощью ножниц и расчески, а также одеколона, который он закупал у своеего приятеля Фридриха Пульса на Подоле, зоркий Соломон обратил внимание, во-первых, на угловатые манеры киевлян среднего сословия, а во-вторых, на то, что у многих из тех, кому уже по возрасту было неловко слоняться по тому же Бибиковскому, просто негде познакомиться с барышней для серьезных взаимоотношений.
И Шкляр открыл школу по тому же адресу, что и жил, на Большой Васильковской, 10!
… Школа Соломона Шкляра почти сразу же захватила пальму первенства в нашем городе. И не только потому, что плата в ней, как гласило объявление, была умеренной, а срок обучения — коротким. Шкляр принимал желающих практически любого возраста. Сам танцевать не умел. Все показывал на пальцах и с помощью своих ассистентов, а главное, перемежал объяснения бесконечными шуточками и комментариями (знаменитым стало его выражение: „Начинать нужно от печки“ — В.Х.), из которых впоследствии возник текст знаменитой песни».
История сохранила нам имя, вернее только фамилию, автора текста — В. Руденков. (Он же написал и музыку). И… на этом щедроты истории закончились. Нигде об этом человеке мне не удалось ничего узнать…
… А что же Соломон Шкляр и его школа?
… Началась Первая мировая война. Его бывшие ученики, обосновавшиеся в Америке, собрали деньги на билет и уговорили Шкляра (последующие поколения называли его и Фляром, и Пляром, и Скляром) податься за океан… Ходили слухи, что там он снова стал знаменитым хозяином знаменитой школы танцев. Доподлинно известно только, что на корабль, уплывавший в США, Шкляр ступил с причала одесского порта. Это, наверное, и стал причиной того, что одесситы часто называют Шкляра своим земляком.
… Вот такие немыслимые шаги, налево и направо, вперед и назад, выделывает история.
… Но не пора ли нам прогуляться по улице? Естественно, по Мясоедовской…
«Мясоедовская улица моя»
В свою последнюю командировку в качестве советского журналиста я ездил на строительство Байкало-Амурской магистрали (БАМ). Сутки мы вместе с латвийским комсомольско-молодежным отрядом ехали из Риги до Москвы, а оттуда четверо — до Улан-Удэ. В столице Бурятии нас разместили переночевать в центральной гостинице, а на утро отряд должен был на вертолетах переброшен в Нижнеангарск.
Вечером мы с коллегой-журналистом пошли поужинать в гостиничный ресторан. Веселье там было в разгаре, дым коромыслом… Сели за столик, сделали заказ, и в этот момент оркестр грянул… «Мясоедовскую». Посетители ресторана (в основном, это были местные жители, буряты) повскакивали с мест и начали отплясывать что-то свое, национальное…
Я спросил у сидевшего радом с нами бурята, а что это за улица такая, Мясоедовская? И гордый сын степей гордо ответил: «Это наша улица, она здесь в Улан-Удэ, на окраине города… Мы — буряты любим мясо». Его не смущали такие детали в песни, как Утесов, Мишка-Япончик, Еврейская больница и т. д. А может быть, он посчитал их бурятами? А Еврейскую больницу ведь легко можно изменить на Бурятскую…
Есть у нас в районе Молдаванки
Улица обычная, друзья.
Старенькие дворники подметают дворики,
Чтоб сияла улица моя.
Припев:
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.
Улица, улица, улица родная
Мясоедовская милая моя.
Здесь живут порядочные люди,
Никто здесь не ворует и не пьет,
Если вы не верите, сходите и проверьте,
Но какой дурак на улицу пойдет.
Припев
Есть на этой улице больница,
Все ее Еврейская зовут
Я желаю вам, друзья, не бывать там никогда,
Пусть туда враги наши идут
Припев
Были годы, здесь бродил Утесов,
Под гитару песни пел свои,
А когда он создал джаз, то исполнил в первый раз,
Песенку про улицу мою.
Припев
Мишку тут Япончика все знали,
Хоть на Мясоедовской не жил,
Прошлое ушло давно вместе с старым миром,
Но — он по этой улице ходил
Припев
Предложили мне сменить квартиру
С чудным видом на Москву-реку.
Я согласен на обмен, но прошу учесть момент —
Только вместе с улицей моей.
Припев.
… Песня создана, как нетрудно догадаться, в Одессе, в 1960-е годы, но единого мнения об обстоятельствах создания и авторе нет. При этом все сходятся на том, что написана она экспромтом в ресторане «Тополь», который находится в конце улицы Мясоедовской, в парке культуры и отдыха им. Ильича, для ресторанного оркестра.
Сейчас остались две версии авторства. Согласно одной, текст написал поэт и инженер Морис Бунимович, сидя в «Тополе» за бутылкой «Алигате». Он умер в молодом возрасте. По другой — песню сочинил кларнетист Михаил (Майкл) Блехман. Он живет и работает в США. Причем, и Блехман и, согласно воспоминаниям, Бунимович, говорили, что они написали песню вместе с музыкантами ресторана «Тополь» (ансамбль «Гномы») — то есть не претендовали на единоличное авторство.
… В конце материала вставлю, как говорили в Одессе, «свои 20 копеек». Мне приятно вспомнить, что наша с женой свадьба проходила в 1967 году в «Тополе», и на ней играли «Гномы», сочинившие «Мясоедовскую»…
«Прошлое ушло давно, вместе со старым миром — но…». И мы по этим улицам ходили, и мы эти песни пели. Здесь и поставим точку.