…а поедем прошлое менять!..
жечь, его, калёным — до упора!..
ты согласна?.. жалко, что кровать
в этом заведеньи без мотора…
не уедешь, милая, никуда,
даже до больничного сарая…
лампочка — казённая звезда
тени в изголовье собирает…
к старости в сердечной сумке лёд
и богатство опыта и горя…
но старуха спит, а мне поёт —
девочка с глазами цвета моря,
вновь звучит её хрустальный смех…
пусть банальны все сравненья в мире…
помнишь, мы сбежали ото всех?..
помнишь, мы вдвоём в чужой квартире?..
есть любовь — никто не виноват,
нет любви — Господняя ошибка…
ты во мне звучала, как набат,
колокол, не флейта, и не скрипка…
и в молчаньи не было вины,
только восхищённая усталость…
мы с тобой взлетали до луны,
ты шептала: я бы здесь осталась,
счастью нужно капельку помочь,
открывая вечности детали…
но ушел под воду остров-ночь,
утром, мы почти спаслись/пропали…
…плыл февраль, скрипел колючий наст…
дача друга — вызов старым избам…
тот, кто хоть единожды предаст,
может будет зван, но, вряд ли, избран…
Господи, но кто тогда сказал?..
от тебя ни взгляда и ни слова…
как же я спешил на тот вокзал —
и бежал, и полз, и падал снова,
и кричал, и выл: не смей!.. постой!..
смерть могла сойти небесной манной,
кажется, я понял, что Толстой
думал называясь бедной Анной…
знанья нет и скорбь несла урон…
кто за наши души отвечает?..
женщина присела на перрон,
рядышком, открыла термос с чаем,
и сказала: знаешь, жить — смешно,
горько умирать в плену ответа,
дом построй, и ночью на окно
ставь свечу, и точно хватит света…
и монетой брошенный совет
спас меня от радости и веры…
без тебя тянулись сотни лет,
просто черновик, века и эры…
…где вода, где трубы, где огонь…
можно ли пропасть в шальных погонях?..
он сидел, держа её ладонь,
как птенца, в своих худых ладонях…
снег летел торжественно с небес,
падал на: кресты, венки, дорогу…
и старик заплакал: я — воскрес,
прежде, чем родиться… слава Богу…