Впервые стихи Анны Ахматовой я услышал в 1975 году в одном документальном фильме, и они запали мне в душу: «Есть в близости людей заветная черта…» В 1976 году на пластинке «По волне моей памяти» Давида Тухманова мне особенно понравилась композиция «Смятение»; оказалось, что и это стихи Ахматовой. В 1977 году мне посчастливилось купить сборник стихов Анны Ахматовой, вышедший в издательстве «Лениздат». Для меня это было открытие новой вселенной!
Ахматова принадлежала к поколению рубежа двух столетий. Трагические судьбы XX века отразились и в её собственной судьбе. «Такой судьбы не было ещё ни у одного поколения», — говорила Ахматова.

Начиная с 1922 года, книги Анны Ахматовой подвергались цензурной правке. С 1923 по 1934 практически не печатались. Многие произведения не были опубликованы на родине в течение более чем двух десятилетий после смерти поэта. Автобиографическая поэма «Реквием» впервые опубликована в Мюнхене в 1963, в СССР — в 1987 году.
4 марта 2020 года я участвовал в программе «Реквием», организованной в Фонтанном доме, где Анна Ахматова прожила почти 30 лет. Стены Фонтанного дома ещё помнят молчаливое сопротивление поэта. Мы осмотрели экспозицию квартиры, изучали документы, читали стихи Ахматовой, слушали голос трагической музы.

Анна Андреевна Ахматова (урождённая Горенко) родилась 23 июня 1889 года в Одессе в семье потомственного дворянина, инженера-механика флота в отставке А.А.Горенко. Она была третьей из шести детей. Её мать, Инна Эразмовна Стогова состояла в отдалённом родстве с Анной Буниной. В одной своей черновой записи Анна Ахматова записала: «…В семье никто, сколько глаз видит кругом, стихи не писал, только первая русская поэтесса Анна Бунина была тёткой моего деда Эразма Ивановича Стогова…».

Первое стихотворение Анна написала в 11 лет. Отец с пренебрежением относился к литературным опытам дочери и называл её «декадентской поэтессой». Вначале отец потребовал оставить это увлечение, а потом запретил ей подписывать стихи фамилией Горенко. Тогда Анна в качестве литературного псевдонима взяла девичью фамилию прабабушки по женской линии Прасковьи Федосеевны Ахматовой, умершей в 1837 году.

В 1890 году семья переехала сначала в Павловск, а затем в Царское Село, где в 1899 году Анна Горенко стала ученицей Мариинской женской гимназии. Дом № 17 на Леонтьевской улице сохранился, и теперь гимназия носит имя поэтессы.
Ахматова вспоминала, что училась читать по азбуке Льва Толстого. В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, она научилась говорить по-французски.
Однажды, гуляя с сестрой и няней, маленькая Аня нашла булавку в форме лиры. Няня тогда сказала Ане: «Это значит, ты станешь поэтом».

«Мои первые воспоминания — царскосельские: зелёное, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пёстрые лошадки, старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в «Царскосельскую оду».

Лето Анна проводила под Севастополем, где, по её собственным словам, «я получила прозвище «дикая девочка», потому что ходила босиком, бродила без шляпы и т. д., бросалась с лодки в открытое море, купалась во время шторма, и загорала до того, что сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень».

В Петербурге будущая поэтесса застала «краешек эпохи», в которой жил Пушкин. Ахматова поступила на Высшие историко-литературные курсы. В начале своего творчества она пошла путём акмеизма — представляла новое литературное течение, которое противостояло символизму XIX века. Ахматова вместе с Гумилёвым, Городецким, Мандельштамом и другими поэтами провозглашала культ конкретности, материальность, «вещественность» литературных образов. В тот период она писала много стихов и быстро стала популярной в поэтических кругах. Первую известность поэтессе принесло выступление в литературном кабаре «Бродячая собака».

Характерными чертами творчества Ахматовой можно назвать верность нравственным основам бытия, тонкое понимание психологии чувства, осмысление общенародных трагедий XX века, сопряжённое с личными переживаниями, тяготение к классическому стилю поэтического языка. Н. Струве писал: «Последняя великая представительница великой русской дворянской культуры, Анна Ахматова в себя всю эту культуру вобрала и претворила в музыку».

В юности Анна была фантастически гибкой. Говорят, она могла с лёгкостью перегнуться назад, достав головой пола. Даже балерины Мариинки поражались этой невероятной природной пластике.

Эта царственная женщина имела удивительную власть над мужчинами. У неё были удивительные глаза, менявшие цвет. Одни говорили, что глаза у Ахматовой серые, другие утверждали, что зелёные, а третьи уверяли, что они небесно-голубые.

Николай Гумилёв влюбился в Анну Горенко с первого взгляда. Познакомились они ещё во времена учёбы в Царском Селе, когда ему было 17 лет, а ей — 14 лет.
Но Анна была без ума от Владимира Голенищева-Кутузова, студента, который не обращал на неё никакого внимания. Юная гимназистка страдала и даже пыталась повеситься на гвозде. К счастью, он выскользнул из глиняной стены.

Николай Гумилёв был настойчив: за пять лет он четыре раза делал Анне предложение. Трижды получал отказ. Дважды пытался покончить с собой от горя. И, наконец, она согласилась. 8 мая 1910 года в Николаевской церкви села Никольская Слободка недалеко от Киева Николай Гумилёв и Анна Горенко обвенчались. Жених казался довольным и гордым, невеста была грустной.

В 1910—1912 годах Ахматова с мужем путешествовали по Италии, дважды побывала в Париже. Впечатления от этих поездок, от знакомства в Париже с Амедео Модильяни оказали заметное влияние на творчество поэтессы.
В Париже в 1911 году Николай Гумилёв в своём журнале «Сириус» опубликовал стихотворение жены «На руке его много блестящих колец…» впервые подписанное псевдонимом «Анна Ахматова».

Эта пара прошла через множество испытаний — измены, разлуку, войну. Через восемь лет непростой брак распался, хотя трещину дал намного ранее. В октябре родился сын — Лев Николаевич Гумилёв. Но даже рождение сына не смогло удержать семью от распада. Анна Ахматова и Николай Гумилев, тратили намного больше времени на то, чтобы написать (и издать) стихотворения в честь появления своего потомства, чем на непосредственную возню с малышом.

В 1912 году в марте вышла первая книга Анны — сборник «Вечер» тиражом 300 экземпляров.
В 1914 — весной впервые вышли «Чётки» в 1000 экземпляров. До 1923 года книга выдержала ещё 8 переизданий.
В 1917 году — третья книга, «Белая стая», вышла в издательстве «Гиперборей» тиражом в 2000 экземпляров.

Отношения двух творческих людей были непростыми. Их брак просуществовал восемь лет. В августе 1918 года состоялся развод с Гумилёвым, у которого тоже были отношения на стороне и даже внебрачный ребёнок. Сразу после развода Ахматова вышла замуж за Владимира Шилейко — поэта, учёного-востоковеда и переводчика, работы которого она считала значимыми, а самим мужчиной восхищалась.

С Владимиром Шилейко Ахматова прожила три года и рассталась летом 1921.
В ночь с 3 на 4 августа 1921 года был арестован, а затем, через три недели, расстрелян Николай Гумилёв. Его обвинили в причастности к государственному заговору «Петроградской боевой организации В.Н.Таганцева». Всего по этому делу убили 103 человека. Жертвы были реабилитированы в 1992 году, а дело признали сфабрикованным.

Ахматова очень переживала из-за смерти Гумилёва. Она считала, что в этом есть и её вина. Впоследствии Ахматова называла себя вдовой Гумилёва, собирала и публиковала его записи и стихи.

Николай Гумилёв не понимал, почему любимая жена, по его мнению, вовсе не гениальная поэтесса, вызывает такой восторг и даже экзальтацию у молодёжи. Стихи Анны Ахматовой о любви казались ему слишком длинными и напыщенными.
Из-за стихов Ахматовой долгое время ходили слухи, что Гумилёв бил жену. Николай подобную информацию отрицал. «Сколько лет прошло, а я и сейчас чувствую обиду и боль. До чего это несправедливо и подло! Да, конечно, были стихи, которые я не хотел, чтобы она печатала, и довольно много. Хотя бы вот: «Муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнём». Ведь я, подумайте, из-за этих строк прослыл садистом. Про меня пустили слух, что я, надев фрак (а у меня и фрака тогда ещё не было) и цилиндр (цилиндр у меня, правда, был), хлещу узорчатым, вдвое сложенным ремнём не только свою жену — Ахматову, но и своих молодых поклонниц, предварительно раздев их догола», — говорил Гумилев поэтессе Ирине Одоевцевой.

После развода с Гумилёвым Ахматова ещё два раза вышла замуж, но несмотря на многократные поиски личного счастья, все браки великой поэтессы закончились банальными разводами. Замужество ни с одним из троих официальных мужей не принесло поэтессе счастья. Личная жизнь Анны Ахматовой была сумбурной и какой-то растрёпанной: изменяли ей, изменяла она.

После расставания с Гумилёвым у Анны Андреевны от поклонников не было отбоя. Граф Валентин Зубов дарил ей охапки дорогих роз и трепетал от одного её присутствия, но предпочтение красавица отдала Николаю Недоброво. Впрочем, вскоре его сменил Борис Анрепа.

Владимир Шилейко оказался невероятным ревнивцем, запрещал ей писать стихи, общаться с мужчинами и даже — временами — выходить на улицу. Подобной жизни поэтесса естественно не выдержала — уже в 1921-м они расстались.

Спустя ещё год Ахматова встретилась с Николаем Пуниным, историком искусств и художественным критиком. В 1922 году Ахматова стала его женой, без официальной регистрации брака. Отношения получились самыми длительными в её жизни (более 15 лет), однако опять же — несчастливыми. Поэтесса была вынуждена жить не только с самим Пуниным, который открыто завидовал таланту возлюбленной, но ещё и с его первой супругой и их дочерью. В то же время родной сын писательницы был отдан на воспитание бабушке, которую называл «ангелом доброты», а с матерью виделся редко.

В 1924 году Ахматова поселилась в квартире Николая Пунина в Фонтанном доме. Это главный дом в жизни Ахматовой. Здесь она провела тридцать пять лет за вычетом эвакуации. Здесь она писала «Реквием» и «Поэму без героя». Здесь после 1946 года Анна Андреевна сжигала в печке свой архив. Сад у дома Ахматова называла «магическим». По её словам, «сюда приходят тени петербуржской истории».

8 июня 1926 года был оформлен развод с Владимиром Шилейко, собиравшимся вступить во второй брак с В.К.Андреевой. При разводе Анна Андреевна впервые официально получила фамилию Ахматова (ранее по документам носила фамилии своих мужей). Второе замужество с Владимиром Шилейко так измучило Анну, что она обронила: «Развод… Какое же это приятное чувство!»

Заместитель наркома просвещения Луначарского Николай Пунин, приютивший бездомную Ахматову после развода, тоже не сделал её счастливой. Новая жена жила в квартире вместе с бывшей супругой Пунина и его дочерью, сдавая деньги в общий котёл на еду. Приезжавший от бабушки сын Лев помещался на ночь в холодный коридор и чувствовал себя сиротой, вечно обделённым вниманием.

Личная жизнь Анны Ахматовой должна была измениться после встречи с врачом-патологоанатомом Гаршиным, но перед самой свадьбой тому, якобы, приснилась покойная мать, умолявшая не брать в дом колдунью. Бракосочетание отменили.

После войны во дворе Фонтанного дома поставили памятник Сталину, и Анна Андреевна каждое утро должна была на него смотреть. Когда вышло Постановление 1946 года, по сути означавшее её гражданскую смерть и запрет печататься, к Ахматовой пришли оперативники и сказали, чтобы она не выходила из дома, но подходила к окну. Так они увидят, что она не покончила с собой. Для этого во дворе специально поставили скамейку, она и по сей день там, правда, уже декоративная. На скамейке табличка с цитатой: «Ко мне пришёл некто и предложил 1 месяц не выходить из дома, но подходить к окну, чтобы меня было видно из сада. В саду под моим окном поставили скамейку, и на ней круглосуточно дежурили агенты».

Репрессиям были подвергнуты трое близких Ахматовой людей. Первый муж, Николай Гумилёв, был уже после их развода расстрелян в 1921 году. Третий муж, Николай Пунин, трижды подвергался аресту и умер в лагере в 1953 году. Сын, Лев Гумилёв, провёл в заключении в 1930—1940-х и в 1940—1950-х годах более 10 лет.

Первый раз сына Лёву арестовали 22 октября 1935 года в один день с Пуниным. Ахматова поехала в Москву, написала от руки письмо Сталину и отнесла в Кутафью башню. Пастернак тогда тоже написал Сталину: «Жизнь Ахматовой дорога мне, как моя собственная». Помогали Ахматовой и Михаил Булгаков, и его супруга, и Сейфуллина, и Пильняк. Сталин прочитал письмо Ахматовой и поставил резолюцию: «т. Ягода. Освободить из-под ареста и Пунина, и Гумилёва, и сообщить об исполнении И. Сталин».

Вскоре позвонили из Ленинграда, что муж и сын дома. Для освобождения Николаю Пунину и Льву Гумилёву пришлось подписать подсунутые сотрудниками органов показания, в которых содержались данные о деятельности Ахматовой, вредящей СССР.

В 1938 году вновь был арестован и приговорён к 5 годам исправительно-трудовых лагерей сын — Лев Гумилёв. Ахматова вновь обратилась с письмом к Сталину, но оно не помогло, сына она не вызволила.
Тогда же Анна Ахматова рассталась с Николаем Пуниным.

Спустя всего полгода был нанесен очередной удар — ЦК признал стихи поэтессы идеологически вредными и постановил изъять недавно изданную книгу. В то же время в 1939 году Ахматова была принята в Союз советских писателей и её даже выдвинули на Сталинскую премию.

По легенде, перед войной Сталин спросил: «Как там наша монашенка? Почему молчит?» Тут же начали выходить сборники стихов Ахматовой. В 1940 году вышел новый, шестой сборник: «Из шести книг». В это время Ахматова находится под наблюдением НКВД, предположительно, его осуществляла близкая подруга поэтессы.

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернялся скорбный дух.
1917 год

Войну в 1941 году Ахматова встретила в Ленинграде. 28 сентября по настоянию врачей она была эвакуирована на правительственном самолете из Ленинграда сначала в Москву, затем в Чистополь, недалеко от Казани, оттуда через Казань в Ташкент. В Ташкенте вышел сборник её стихотворений. В 1944 году 31 мая Анна Ахматова в числе первых вернулась из эвакуации в Ленинград.

После войны готовились к изданию две книги, одна в Гослите, а вторая сто тысячным тиражом в библиотеке «Огонька». Однако весь тираж пустили под нож после известного Постановления Оргбюро ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 года. В нём резкой критике подвергалось творчество Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. В результате оба они были исключены из Союза советских писателей.

Исключение из Союза писателей было связано с ограничением не только в творческой жизни, но и в жизни вообще: Ахматова и Зощенко после исключения были лишены продовольственных карточек.

Считается, что злополучное постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» Сталин написал собственноручно. «Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Её стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, «искусство для искусства», не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодёжи и не могут быть терпимы в советской литературе».

Показательны слова стенограммы выступления члена Политбюро А.А.Жданова 15−16 августа 1946 года. «…Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой. … Такова Ахматова с её маленькой, узкой личной жизнью, ничтожными переживаниями и религиозно-мистической эротикой. Ахматовская поэзия совершенно далека от народа. Это — поэзия десяти тысяч верхних[sic] старой дворянской России, обречённых…»

По мнению Константина Симонова «выбор прицела для удара по Ахматовой и Зощенко был связан не столько с ними самими, сколько с тем головокружительным, отчасти демонстративным триумфом, в обстановке которого протекали выступления Ахматовой в Москве, … и с тем подчёркнуто авторитетным положением, которое занял Зощенко после возвращения в Ленинград».

Постановление ЦК ВКП (б)1946 года не было отменено при жизни Ахматовой.
Как ошибочное, Постановление было отменено на заседании Политбюро ЦК КПСС лишь 20 октября 1988 года.

Произведения Ахматовой почти не печатали с середины 1920-х годов до конца следующего десятилетия. «Тогда я впервые присутствовала при своей гражданской смерти. Мне было 35 лет», — говорила Анна Андреевна.
Однажды поэтесса встретила на Невском проспекте писательницу Мариэтту Шагинян, которая сказала, что запрет связан с соответствующим Постановлением Центрального комитета КПСС: «Не арестовывать, но и не печатать».

Лев Гумилёв после отбытия первого наказания добровольцем пошёл на фронт и дошёл до Берлина. Однако 6 ноября 1949 года вновь был арестован. Приговор — 10 лет Исправительно-трудовых лагерей.

В течение всех лет ареста сына Анна Ахматова не оставляла попыток вызволить его. Она регулярно носила передачи в тюрьму «Кресты», писала письма чиновникам, в которых умоляла облегчить судьбу арестанта.

Свои чувства и чувства других таких же женщин Ахматова выразила в поэме «Реквием».
«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
— А это вы можете описать?
И я сказала:
— Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было её лицом…»

В тексте поэму Ахматова отметила, что разрешает поставить в будущем себе памятник у места, «где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов». Речь идёт о тюрьме «Кресты». Монумент напротив неё на Воскресенской набережной появился в 2006 году.

Автобиографическая поэма «Реквием» (1935--1940) — одно из первых поэтических произведений, посвящённых жертвам политических репрессий 1930-х годов. Больше 20 лет не решалась Ахматова записать «Реквием». Она даже шёпотом не произносила запрещённые строки, опасаясь за судьбу сына. Долгие годы поэма сохранялась в памяти самых надёжных друзей. Только в 1962 году, после того, как «Новый мир» опубликовал повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», А.А.А. позволила друзьям её переписывать.

О том, как это происходило, вспоминает поэтесса Наталья Горбаневская: «У неё дома — не дома, конечно, а на тех московских квартирах, где она жила в ту зиму, — переписывали десятки людей, и почти каждый из них, разумеется, продолжал распространение. По моей оценке, уже в течение 1963 года самиздатовский тираж «Реквиема» исчислялся тысячами».

24 апреля 1950 года Ахматова написала Сталину письмо с просьбой освободить сына, которое осталось без ответа, а 14 июля 1950 г. министр госбезопасности СССР В.С.Абакумов отправил Сталину докладную записку «О необходимости ареста поэтессы Ахматовой».

Попыткой продемонстрировать лояльность советской власти явилось создание цикла стихов «Слава миру!» (1950). Лидия Чуковская в «Записках об Анне Ахматовой» пишет: «Цикл «Слава миру» (фактически — «Слава Сталину») написан Ахматовой как «прошение на высочайшее имя».

Льва Гумилёва выпустили на свободу только в 1956 году. Реабилитированный после ХХ съезда КПСС, Лев Гумилёв ошибочно полагал, что мать не принимала достаточно усилий для его освобождения. Детские годы Льва Гумилёва, в ходе которых Ахматова не уделяла должного времени ребёнку, и «злые языки» затаили в его душе огромную обиду на мать: он считал, что она не только «бросила» его в юности.
После выхода Льва Гумилёва на свободу у Ахматовой с сыном сложились едва ли не враждебные отношения. Даже когда поэтесса тяжело заболела, сын до последнего момента не хотел её навещать, а когда-таки решился, было уже поздно.

В 1962 году Ахматова закончила «Поэму без героя», над которой работала двадцать два года. Относительно полный текст впервые опубликован в СССР лишь в 1976 году. Он отражает взгляд Ахматовой на современную ей эпоху, от Серебряного века до Великой Отечественной войны.

Как же удалось выжить Ахматовой в столь сложное время?

У неё было много сестер, которые в разное время все умерли от туберкулеза. Ахматова сама болела туберкулезом. Чуковская пишет, что Ахматова не могла перейти Невский проспект, потому что это требовало громадного усилия. Позже всегда ходила в сопровождении.

В отличие от многих поэтов своего времени Ахматова никогда не строила никаких иллюзий в отношении советской власти. Она абсолютно трезво всегда понимала, что происходит.

19 января 1951 года по предложению Александра Фадеева Анна Ахматова была восстановлена в Союзе советских писателей. В 1954 году — в декабре участвовала во Втором съезде Союза советских писателей.

В 1955 году, когда стихи Ахматовой снова стали появляться в печати, Литфонд предоставил ей маленький домик в посёлке Комарово на улице Осипенко, 3, который она сама называла «Будкой». Дача стала центром притяжения творческой интеллигенции. Здесь бывали Дмитрий Лихачёв, Лидия Чуковская, Фаина Раневская, Натан Альтман, Александр Прокофьев и другие. Приезжали и молодые поэты: Анатолий Найман, Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев, Иосиф Бродский.

После 1912 года Ахматова выехала за рубеж только в 1964 году в итальянскую Таормину, где получила премию «Этна-Таормина».
В 1965 году была поездка в Англию на вручение диплома почётного доктора Оксфордского университета.
Ахматова была номинирована на Нобелевскую премию по литературе в 1965 и 1966 годах.

К сожалению, я не мог знать лично Ахматову (в 1966 году мне было 7 лет). Но когда я учился в Университете, то знал её сына Льва Николаевича Гумилёва, читал его книгу «Этногенез и биосфера земли».
В школе, вместо того чтобы учить стихи Ахматовой, нам кратко рассказывали лишь об известном Постановлении 1946 года. Помню, как факультативе по литературе наш учитель Александра Николаевна с заговорщическим видом рассказывала о постановлении ЦК ВКП (б) 1946 года, в котором Ахматова и Зощенко были названы «подонками и пошляками» литературы, а поэзию Анны Андреевны критиковали за «буржуазно-аристократическое эстетство», «дух пессимизма и упадничества».

5 марта — день смерти Сталина — Ахматова всегда отмечала как праздник.
Но именно 5 марта в 1966 году Анна Андреевна умерла от сердечной недостаточности в санатории «Подмосковье» в Домодедове. Накануне смерти она попросила привезти ей Новый Завет, тексты которого хотела сличить с текстами кумранских рукописей.

7 марта — в 22:00 по Всесоюзному радио передали сообщение о смерти выдающейся поэтессы Анны Ахматовой.
9 марта гроб был доставлен из Москвы в Ленинград. Утром 10 марта сначала было совершено отпевание покойной в нижней церкви Никольского собора, а около 15 часов — гражданская панихида в Доме писателей на улице Воинова в бывшем особняке А.Д.Шереметева.

В тот же день Анна Ахматова была похоронена в посёлке Комарово под Ленинградом. Власти планировали установить на могиле обычную для СССР пирамидку, однако Лев Гумилёв вместе со своими студентами построил памятник матери самостоятельно, собрав камни, где смог, и выложив стену, как символ стены «Крестов», под которой стояла его мать с передачами сыну. Первоначально в стене была ниша, похожая на тюремное окно, в дальнейшем эту «амбразуру» закрыли барельефом с портретом поэтессы. Крест, как и завещала Анна Ахматова, первоначально был деревянным.

Перед смертью сын и мать так и не смогли помириться: они не общались несколько лет. Лев Гумилев прожил ещё 26 лет после смерти матери. «Лучше бы было наоборот. Лучше бы я раньше неё умер», — говорил он.

Для Анны Андреевны на первом месте всегда была литература. Она не считала поэзию предназначенной для удовлетворения личных корыстных целей.
Многие известные советские поэты и писатели сочиняли произведения во славу советских вождей и получали за это дачи, квартиры, машины, крупные денежные премии и возможность путешествовать за границу. Анна Андреевна своим талантом не торговала.

Ахматова предпочитала называть себя не поэтессой, а поэтом. Возможно, связано это с тем фактом, что на рубеже XIX и XX веков к поэзии женщин нечасто относились всерьёз.
«Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключённый, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час..
Но в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас.

«Стихи ещё делятся (для автора) на такие, о которых поэт может вспомнить, как он писал их, и на такие, которые как бы самозародились. В одних автор обречён слышать голос скрипки, некогда помогавшей ему их сочинить, в других — стук вагона, мешавшего ему их написать. Стихи могут быть связаны с запахами духов и цветов. Шиповник в цикле «Шиповник цветёт» действительно одуряюще благоухал в какой-то момент, связанный с этим циклом».

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как жёлтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
(21 января 1940 года)

Есть в близости людей заветная черта,
Её не перейти влюбленности и страсти, —
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвётся от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а её
Достигшие — поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего моё
Не бьётся сердце под твоей рукою.
(2 мая 1915 год)

Любовь — то счастье или мука?
Союз сердец или борьба?
Двух половинок съединенье
Иль одиночества мечта?
Она иллюзия иль сказка?
Мираж иль бред? —
Кто скажет мне?
Или заветное желанье,
Открывшееся вдруг во сне?
Не знаю. Может, знать не нужно?
Почувствуешь — тогда поймёшь!
Любовь не жертва и не дружба,
Но что уж точно — что не ложь.

Любовь — это прозрение
И желание отдать себя целиком,
Освободившись от искушения
Иметь что-либо для себя в другом;
Это забвенье мечты и надежды
И радость служенья без всякой корысти;
Стремленье пожертвовать всем, что имеешь,
И вера в то, что летать ты умеешь;
Это когда исчезает страх,
И следуешь сердца лишь зову впотьмах,
Уже не желая иметь или слыть,
И только, отдав всё что можешь, забыть.
Да, это полное забвение себя,
Когда исчезает упрямое Я,
Когда лишь отдав, всё что можешь отдать,
Себя ты в другом вдруг не сможешь узнать,
И сбросив желаний балласт, воспарить…
Иначе, прости, не умею любить!

Любовь есть мир в четвёртом измеренье
Он виден проживающим в любви
Другим же всем, увы,
С нормальным зреньем
Он недоступен, сколько ни зови.
Тот мир мечты и мир тот полон духов
Живущих, умерших и вновь идущих жить,
Прекрасных, вечно радостных и юных,
Которые не могут не любить.
Открой в себе другое измеренье.
Его хоть царством божьим назови.
Оно подарит счастье упоенье,
Лишь всё вокруг себя ты полюби.
Закон любви так прост и так всем ясен:
Чтоб стать, ты должен всё отдать,
И сразу мир вдруг станет так прекрасен,
Что вряд ли стоит лучшего искать…
(из моего романа-исследования «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

7 марта 2020 года мы поехали на автобусную экскурсию в Комарово. Там летом жила на даче Литфонда Анна Ахматова. «Здесь всё меня переживёт», — с грустью говорила она. — «Для Бога мёртвых нет». «А может, и смерти нет…»

Так что же вы хотели сказать своим постом? — спросят меня.

Всё что я хочу сказать людям, заключено в трёх основных идеях:
1\ Цель жизни — научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл — он везде
3\ Любовь творить необходимость.

А по Вашему мнению, АННА АХМАТОВА — ТРАГИЧЕСКАЯ МУЗА?