Это стало привычкой — проснуться на час пораньше,
Перед зеркалом в ванной всю жизнь вспоминать с нуля.
Вот он я, Алексей, среди братьев я самый старший,
День рождения будет десятого сентября,

Я учусь в институте на, вроде бы, программиста,
Адрес этой квартиры — Нефтяников десять, семь?

В умирающей памяти глухо, бело и чисто.
Мне таким дураком не остаться бы насовсем.

И пока доктора жмут мне руку, разводят споры,
За любое лечение требуя платежа,
Я боюсь, что когда-нибудь (может быть, очень скоро)
Не смогу образ матери в памяти удержать,

В незнакомом ребенке увижу родного брата,
С удивлением сходство их маленьких лиц признав.

В молодой голове уже год не гранит, а вата.
Жалко, что не со всеми бывает судьба честна.

***

Поначалу казалось, что завтра-то будет лучше,
Только мертвая память умело сбивает спесь.
В институте сказали — они дураков не учат.
Я работаю, чтобы на шею семье не сесть.

Я таскаю мешки с кирпичами на пром заводе.
Говорят, что физический труд по плечу не всем.
Иногда моя мама братишек сюда приводит,
Но боится оставить нас наедине совсем.

Перед зеркалом встать помогает уже едва ли,
Память, злая затворница, спряталась — стыдно ей.

Вот он я, (Михаил?), но меня Алексеем звали
Иногда на заводе и несколько раз в семье,

Вот он я, дурачок, и дела мои очень плохи —
С превеликим трудом больше строчки читаю вслух,
Если спросят о матери — словом давлюсь на вдохе,
А к вопросам о братьях и вовсе бываю глух.

***

Моя просьба сегодня пускай прозвучит негромко,
Моя просьба ко всем безыскуственна и кратка —
Берегите, прошу вас, особенного ребенка,
Пусть и видите в нем только взрослого дурака.