Основоположница русского балета, Микеланджело хореографии — так называют Агриппину Ваганову. А в воспоминаниях фигурируют непереносимый характер и жёсткость до жестокости. Она была сложной женщиной.

Толстая дерзкая девчонка

В 1879 году, когда в армянской семье Вагановых в Санкт-Петербурге родилась девочка, никто не загадывал ей сценического будущего. Крестили Агриппиной — для сцены не лучшее имя. Семья была обычной, даже небогатой. Правда, Ваганов-отец, унтер-офицер в отставке, устроился капельдинером в Мариинском театре. Но он видел каждый день девочек, которых набирают в балерины: худенькие, вытянутые… Его Груня росла не такой — она росла пухленькой.

Но девочка, стоя за кулисами во время выступлений, влюбилась в балет с такой страстью, что между ней и сценой не могло встать ничего. В девять лет она сдала экзаменовку в училище, проявив замечательные гибкость, артистичность, чувство ритма — и никакие пухлые щёчки, ножки и ручки не помешали.

В училище Агриппина первым делом обнаружила, что учить там не умеют. Когда преподаватель, господин Облаков, выходил на середину зала и быстро показывал движение, требуя повторять. «Вы не хотите сначала разобрать с нами движение?» спрашивала Агриппина — и тут же получала звание невероятно дерзкой девчонки.

Крошечные, конечно. Например, Амурчика в «Спящей красавице» с Павловой — на роль амурчика пухлощёкая Агриппина подходила идеально. Но главное для девочки было — успеть понять, заметить, как Павлова творит на сцене свои чудеса. На репетиции, пока ждала выхода, Агриппина, не ленясь, повторяла за прославленной балериной все движения.

Вдумчивость, даже въедливость, дала свои плоды. На выпусканых экзаменах Ваганова получила 11 баллов из 12 возможных и тут же была принята в труппу Мариинского театра. Неплохой старт.

Роли не падали ей в руки — за них приходилось бороться, спорить с начальством, добиваться. Но борьба того стоила. Зрители засыпали молодую балерину цветами, а коллеги, хореографы, критики полностью отказывались в ней видеть замечательную танцовщицу: очень уж фигура была неказистая. Коротышка, плечи широкие и ноги короткие и очень уж крепкие — на две чужие ноги каждой хватит. Особенно невзлюбил Агриппину знаменитый Петипа. Если в афише стояло её имя, он сообщал друзьям: «Госпожа Ваганова ужасна! На этот балет не пойду!» Все восторги зала он относил к тому, что в зрителях сидели подсадные утки.

На гастролях в Париже одна из вечеринок запомнилась тем, что музыкант труппы схватил в азарте старую скрипку со стены в зале в ресторане и заиграл на ней, а Ваганова пустилась танцевать. Танцевала всю ночь! А наутро вся труппа хохотала, заглядывая в счёт: бойкий хозяин добавил туда кругленькую сумму «за пользование скрипкой».

Но карьеру Ваганова оборвала так же стремительно, как начала её. Влюбилась. Выбор её многие не понимали: такая популярная девушка могла и партию получше найти. Агриппина вышла замуж за простого инженера-путейцы, человека, театром вообще не интересующегося, и в положенный срок родила ему сына Сашу.

После рождения сына Агриппина бросила сцену на несколько лет. А потом вернулась в театр — как ни в чём не бывало. И сразу получила несколько недурных ролей, словно театр только и ждал Ваганову обратно. (Да так оно и было, чего скрывать). И среди первых же ролей была главная в «Лебедином озере». Не всякая вышедшая из декрета балерина может о таком мечтать!

Понимая, какие у неё сильные соперницы за зрительскую любовь в этой партии, Ваганова репетировала как проклятая и добилась какого-то невероятно сильного, летучего прыжка. «Словно в воздухе повисает," писали восторженно в газетах. Восторг, впрочем, разделяли не все. «Мне исполняется восемдесят семь лет — и вместо подарка — на сцене ужасная госпожа Ваганова!» — жаловался Петипа.

Как изваяние становится ваятельницей

В тридцать шесть Ваганова, не дрогнув лицом, приняла в руки бумагу с приказом по театру — приказом о её увольнении по возрасту. Впрочем, то было невеликой бедой — век балерины недолог. Беда прилшла в 1917 году — потеряв работу, прямо под рождественской ёлкой застрелился гражданский муж. Общему сыну было тринадцать лет.

Заслуженный отдых отменялся. Агриппина Яковлевна пошла в танцевальное училище — устраиваться. Работать там было нелегко. Классы не отапливались, столовая не работала — продуктов не было.

И тем не менее, прозрачные её вечно замёрзшие ученицы показывали чудеса. «Повезло с набором!» — заявили коллеги. Ваганова подумала и в ответ на это начала писать методическое пособие, «Основы классического танца». Чтобы не надеялись педагоги от балета на везение.

Писала она по делу, но неважно: литературную часть взялась выправлять подруга, Любовь Менделеева-Блок (дочь того самого и жена того самого, конечно). Ей тоже жилось нелегко. Она старилась на глазах, нездорово полнела — но не сдавалась. К Вагановой в училище, в котором та и писала, улучая минутки, свой труд, приходила, как на работу.

А сама Агриппина Яковлевна тем временем находила и зажигала новые звёзды. Галина Уланова, Марина Семёнова, Наталья Дудинская, Татьяна Шмырова — эти имена после школы Вагановой гремели по всей стране и за её пределами. Правда, как педагог Ваганова была ещё неприятнее, чем как ученица: жёсткая, суровая… порой попросту жестокая. Но тут же — стоящая за своих учениц грудью, опекающая и защищающая их, выпускающая в большой мир полностью вооружёнными.

В Великую Отечественную войну Агриппина Яковлевна пережила блокаду, потом эвакуацию. В сорок третьем её утвердили на должности главного хореографа Большого театра — Ваганова жёстко (дерзко!) отказалась. Только Ленинград, только родное училище, только её чудесные девочки-звёзды, которые кому-то надо зажигать! Она вернулась в родной город и преподавала до самой смерти — до 5 ноября 1951 года.