«Как будто мы уже в походе
Военным шагом, как и я,
По многим улицам проходят
Мои ближайшие друзья;
Не те, с которыми зубрили
За партой первые азы,
Не те, с которыми мы брили
Едва заметные усы.
Мы с ними не пивали чая,
Хлеб не делили пополам,
Они, меня не замечая,
Идут по собственным делам.
Но будет день — и по развёрстке
В окоп мы рядом попадём,
Поделим хлеб и на завёртку
Углы от писем оторвём.
Пустой консервною жестянкой
Воды для друга зачерпнём
И запасной его портянкой
Больную ногу подвернём.
Под Кенигсбергом (!1938?), на рассвете,
Мы будем ранены вдвоём,
Отбудем месяц в лазарете,
И выживем, и в бой пойдём.
Святая ярость наступления,
Боёв жестокая страда
Завяжут наше поколенье
В железный узел, навсегда.
1938 год.»