Хозяйка сразу, как в обед поела,
Идет к себе, а я следочком — шасть,
Чтобы к замочной скважине припасть
И зыркать — уважаю это дело.
Вот к зеркалу кикимора подсела,
И ну где мел, а где румяны класть,
Чтоб рытвины на мертвой коже скрасть,
Потом парик сняла, другой одела…
Вымает зубы, распущает грудь,
Гримасы строит, старая вертячка,
Рвет волоски, а то не там растуть…
Поканителилась — и на софу,
А для чего ей на софе собачка,
Не говорю, поскольку стыдно. Фу!
3 января 1845