У дорожной плеши косогора
одиночный домик, как арба.
Крынки
на штакетинах забора
чуть напоминают черепа
или древнегреческие шлемы,
а внизу репейник, как гоплит.
Лето расстилает гобелены,
что с земли подтянуты в зенит.
Оком не моргнувшая пичуга,
словно власть имущая решить,
окрыляет
мистикой причуды: —
жил,
живёшь
и дальше будешь жить.
Под щемящий тенор Сарасате
в каждый нерв и мелкий капилляр,
пусть и неожиданно,
но — кстати
вдруг случится Солнечный удар.
И Предместье —
на Троянском фронте,
где зелёной пропасти взамен,
плещут зноем в дальнем Геллеспонте
волны от гомеровских трирем