Часть первая.

22.08.2222 года. 0−00.
Закипел чайник. Сейчас выпью чаю и — спать. Дети уже давно спят.
Хотя, нет. Не могу. До сих пор не пришёл муж. Странно. Обычно он с работы сразу идёт домой, а сегодня… Подожду. Ах, да, чай остывает…

00−30. На улице странный шум. Выглянула во двор — за калиткой ходят какие-то люди. Лучше зайти в дом. Закрылась на ключ. Мужа до сих пор нет.
05−45. Оказывается, я задремала. Что ж, нужно осмотреться. Пошла в маленькую комнату, дочь спит. В большой спят сыновья. Мужа всё ещё нет. Что он себе позволяет! Я вчера весь вечер копала картошку, одна, без него. Устала неимоверно, а он прохлаждается. О, нужно приготовить завтрак, скоро дети проснутся.

07−05. Чтобы не заморачиваться, приготовила суп. Всё равно больше ничего нет. Надо бы в магазин, но пусть он хотя бы откроется.

08−15. Выглянула на улицу. Там бродят как тени какие-то мутные личности. Хорошо, посижу пока в интернете.
09−10. Вот тебе новости! Зомби в городе! Посмотрела в окно — во дворе уже тоже бродят неизвестные. Как-то бесцельно бродят. Вроде ищут кого, а вроде и не ищут. Ходят, сталкиваются, но друг на друга не смотрят.

09−30. Дети пришли завтракать. Удивились, что суп без хлеба, а чай без конфет.
10−30. Позавтракали, хотели идти на улицу, я не пустила. Пошли играть в большую комнату. Они у меня умеют играть тихо. Пока не подерутся. Мужа до сих пор нет.

11−00. Пора готовить обед. Что на обед? Правильно, жареная картошка. Ещё полведра есть в доме, и в погребе четыре мешка, но туда я не смогу попасть, потому что зомби во дворе.
12−07. Кто-то заглянул в окно. Блин! Они же разобьют стекло! Пошла строить баррикады. Входную дверь задвинула шкафом. Окна первого этажа завесила простынями. Теперь я даже не увижу, кто ходит вокруг моего дома.

13−30. Включила телевизор. Новости. «Граждане, во время зомбиапокалипсиса соблюдайте самоизоляцию. Не выходите из дома, носите маску…» Что ж, понятно. Итак, что у нас есть: картошка, простыни, шкаф, кубики… Так. А в шкафу что? О, коньяк. Выживем.
16−00. Пора заняться ужином. Блин, что готовить? Правильно, картофельные оладьи.
А мужа всё ещё нет.
20−00. Поужинали. Детей отправила спать. Накапала себе коньячку. Смотрю новости. Они что, один и тот же выпуск весь день повторяют? Опять — не выходить из дома.
22−00. Хватит ждать этого гулёну. Иду спать.

23.08.2222. 06−00. Меня разбудил солнечный луч. Для начала сварила кофе, добавила туда коньяк. Посидела, посмаковала. На завтрак приготовила пюре.

08−10. Пришли дети. Возмутились, что пюре без ничего. Объяснила им, что сегодня пюре с ничем. Согласились. Позавтракали. Дети убежали наверх играть кубиками. Хорошо, тихо.

10−10. Приподняла простыню, выглянула во двор. Мутных теней во дворе стало больше. Блин! Про магазин даже не мечтаю, мне бы до подвала добраться! Картошки осталось на донышке. Хорошо, пусть опять будет суп. Вот, баночка кильки завалялась, пусть будет суп с килькой.

13−50. Дети пообедали, радуясь необычному вкусу и убежали наверх строить вавилонскую башню. Мужа всё ещё нет. Пошла смотреть новости. Опять повтор.
16−23. На ужин придумала запеканку из последних четырёх картофелин. Что буду делать завтра? Хоть бы муж пришёл, что ли…

19−40. Дети поужинали и пошли смотреть мультики. Я заварила чай, добавила пару ложек коньячку. Села возле закрытого окна. Боюсь приподнять край простыни…

23−55. Дети спят. Я тоже сейчас пойду, вот только чай допью. Новости уже не смотрю. Ничего нового.

24.08.2222. 00−00. Приподняла край, выглянула во двор. С десяток мутных теней бродят по двору. Надоели уже. От калитки идёт ещё один зомби. Дошёл до крыльца, двинулся к моему окну. Меня сковал страх, не смогла даже уголок простыни отпустить.
Зомби подошёл к самому окну, поднял на меня взгляд. Я застыла, глядя в его пустые глаза. Не могу отвести взгляд… Сколько раз я смотрела в эти глаза с любовью!
А теперь… Теперь вижу: мой муж — зомби.

Часть вторая.

Интернет подвёл, нет ни «одноклассников», ни «ВК», ни даже простой почты. А что осталось? О-о, твиттер. Попробую…

SOS!
Всем! Всем! Всем!
Нужна помощь!
Семья с тремя детьми без мужской поддержки нуждается в спасении. Продукты закончились. Есть вода, коньяк и кубики. Выйти не можем. Зомби окружили дом. Зомби во дворе и снаружи на улице. Без вашей помощи мы погибнем.
Пришлите за нами вертолёт.
Держаться нету больше сил.

Часть третья.

Мой дом — моя крепость.
И сейчас сложилось так, что я должна эту крепость защищать. В ней нашли приют мои близкие, все, кроме одного. Сейчас как раз нужно отбиваться от этого «одного», и ему подобных, коих уже полон двор. Главное — не смотреть в окно.

В чём моё назначение? Я должна сберечь детей. Помощь позвала, пообещали выручить. О, стрельба. Совсем рядом. Подняла краешек импровизированной занавески, выглянула во двор. Человек пятнадцать с рюкзаками и автоматами заходят в калитку. Планомерно отстреливают зомби. Интересно, где мой муж? Сейчас его не видно.

Нужно разбаррикадировать вход. Отодвинула шкаф, открыла дверь. Кроме защитников во дворе никого.

Погреб! Там картошка! Пользуясь моментом, хватаю большое ведро и бегу. Через три минуты я вернулась с продуктами. Кроме картошки прихватила банку огурцов. Всё ж разнообразие. Спасатели тоже принесли какие-то продукты.

-Ребята, скажите, мы уже в безопасности?
-Ха, насмешила! Там их орды! — ответил спасатель. — Скажи лучше, хозяйка, откуда удобней стрелять?
-Со второго этажа обзор на три стороны. И с чердака — на две. Можно по двое возле окна расположиться.
И я повела их наверх. Пока они размещались, я налила в банки питьевую воду, принесла к каждому окну. Заодно пересчитала защитников. Точно, пятнадцать. Теперь ужин готовить на целый взвод…
Посмотрела в окно. Зомби опять бродят по улице, залезают во двор. С другой стороны дома послышалась стрельба. Пара зомбированных упали.

Что я могу сделать? Чем помочь защитникам? Я могу не мешать.
Могу принести воды.
Могу сделать кофе.
Могу сварить борща.

Испуганная дочь жмётся ко мне. Мальчишки с восторгом носятся от окна к окну, обсуждая увиденное оружие.

Кто я здесь? Хозяйка дома? Без моих защитников не станет ни дома, ни меня… Я раньше никогда не задумывалась, насколько я беспомощна. Я — ноль. Но зато я могу поддержать тех, кто защитит меня.
Сейчас сделаю всем кофе.
А теперь пойду на кухню. У меня пятнадцать бойцов и трое детей. Где моя самая большая кастрюля?

Поужинали, пошли опять наверх. В сумерках зомби активизировались. Мне выдали винтовку «Сайга». Это моя винтовка. Таких винтовок много, но эта — моя… Несмотря на то, что я её впервые вижу, я должна с ней подружиться. Что ж, привет, моя хорошая. Начинаю учиться стрелять, благо, мишеней на улице достаточно. Через несколько часов тренировки начало получаться.

Теперь и я спасатель. Моя цель — спасти своих детей. Не справлюсь я — погибнут они. Перед рассветом я отправила спать половину бригады спасателей. Пусть отдохнут несколько часов. Потом они сменятся. А я…
Я на кухню. Голодный защитник — слабая надежда. Опять беру большую кастрюлю. Стрелять могут другие, пятнадцать человек. А я должна о них позаботиться. Мне нужно делать свою работу. Я делаю её хорошо, как и привыкла. Я буду делать свою работу хорошо не только перед лицом зомби.

Часть четвёртая.
Муж. (зомбирование)

Мой дом — моя крепость.
Я жил в этой крепости не зная бед. Любимая подарила мне дочку и двоих сыновей, и жизнь казалась сказкой. До недавних пор.

Вечером я вышел с работы, ко мне подошла кладовщица и попросила помощи. Выглядела она неважно, я подумал, что ей плохо. Я усадил её на заднее сиденье и завёл машину, чтобы отвезти в городскую больницу. В пути я постоянно оглядывался на пассажирку, смотрел, как она себя чувствует. Впереди показался перекрёсток, здесь нужно свернуть налево. Чёрт, светофор не работает, а движение слишком оживлённое. На время я отвлёкся от пассажирки, но тут же почувствовал прикосновение руки к шее, и следом — её дыхание. Не помню, как я остановился и вышел из машины.

Меня заполнило чувство, что очень важно куда-то попасть. Куда? Я пошёл в ту сторону, куда был повёрнут лицом.
Внутренний компас повёл меня в глухой переулок. Многоэтажные дома, торговые павильоны, деревья… Их было много, но не они мне нужны. Мне часто встречались люди с серой кожей, но и они меня не интересовали. Иногда я видел светлые лица и спешил им навстречу. Нет, не эти лица, не эти глаза я хотел увидеть. Я шёл, поворачивая направо и налево, а те глаза мне не встречались.

Ночь сменилась днём, день — новой ночью, а я всё не мог найти… Я прошёл через парк, затем мимо новых высоток. Прошёл через квартал пятиэтажек… Частный сектор… Кажется, мне нужно сюда. Я шёл по улицам, иногда сворачивал, иногда проходил прямо, но я знал, что серые глаза уже близко.

Люди с серыми лицами стали встречаться чаще. Они все шли в одну сторону. Я тоже двинулся за ними. Ещё один день закончился, но темнота мне совсем не мешала смотреть.

Перекрёсток. Угловой дом. Дальше, дальше… Ещё один дом, и ещё… Вот, здесь. Голубой штакетник, лавочка, калитка. Да, я вспомнил это место. Во дворе много теней с серыми лицами. Что они здесь делают? О, я понял. Они искали вход в дом.

Я осмотрел дом и пошёл в ту сторону, где, по моему представлению, должен быть вход. Окна в доме завешены, но я чувствовал тепло. Тепло дома, тепло людей, которые в нём. До двери нужно пройти мимо трёх окон. Я посмотрел в ближнее… Оно было завешено не до низу. Край был приподнят, и в открытый проём на меня смотрели серые глаза…

На улице началась стрельба.

Часть пятая
Муж. (зомби)

Зачем меня кусь. Больно. Гр-р-рх… Она злая. Чёрные глаза злые. Машина мешает. Выйти, идти… Гр-р-рх. Туда. Тут холодно. Там еда. Мясо. Идти. Здесь холодно. Идти туда. Идти дальше.
Тут стрелять. Прятки. Сарай.
Тихо. Хр-р-р… Идти дальше. Добрые глаза ждут. Надо идти. Помоги. Близко.
Тут стреляют. Хр-р-р… Спрячь куст. Опять идти.
Ближе. Тепло. Серые глаза ждут. Идти. Гр-р-рх.
Опять стреляют. Спрятать. Хр-р-р. Стена. Тихо.
Близко. Окно. Серые глаза. Рядом. Иди сюда… Иди ко мне…
Дверь открыла… Иди… Гр-р-рх. Иди…
Зачем вода… Зачем она облила меня?
Здравствуй, родная… Помоги… Помоги…

Часть шестая

Мой дом — моя крепость.
И в эту крепость пришла беда. Ушёл мой муж, а вернулся спустя три дня уже не человеком. Что делать, что мне делать? Кто может мне помочь, кто может дать мне совет? На улицу выйти страшно, там всё ещё бродят серые тени. Правда, после зачистки их стало заметно меньше.

И я решилась.

Вечером я надела неприметный серый плащ, на голову набросила серый шарфик. В конце улицы возле оврага в маленьком домике, скрытом в зарослях вишен, живёт мудрая старушка. Мне нужно к ней. Я пошла одна, и даже не взяла оружие, оставшееся после спасателей. Я пошла с миром.

Агриппина Поликарповна сама открыла мне дверь.
-Заходи, деточка, — тихо сказала она. — Я знаю, что тебя привело, сейчас все с этим идут.
И мы прошли в комнатку. Там всё было завешено рукодельем. На стенах висели рамки с фотографиями, прикрытые, как платочками, вышитыми рушниками. Везде были кружева ручного плетения. А за печкой были развешены пучки трав.

-Хорошо, что ты сейчас пришла, с этим делом нельзя медлить. Я соберу тебе снадобья.
Она пошла за печку и зашуршала травами. Некоторое время она возилась, ломая веточки, кроша листики, растирая снадобья, и смешивала их в деревянной миске. Потом наливала что-то в тёмные бутылочки.
-Вот тебе Святая вода, и сок берёзовых листьев. Этим окропишь его при первой встрече, чтобы он перестал слышать зов. После этого дай ему выпить отвар из дубовой коры, он восстановит работу внутренних органов. От него также рубцуются раны. Обязательно протри ему шею, а потом и все остальные царапины.
В этой баночке отвар чистотела, у него сейчас воспалённые глаза, этим протрёшь веки и им же закапаешь. И потом несколько раз промоешь. Чай из зверобоя нужен свежий, сделаешь сама, он остановит воспалительные процессы в организме, улучшит работу сердца, поможет заживлять глубокие раны. Обязательно добавь туда слезу ребёнка, она пробудит воспоминания. Траву я тебе дам, слезу добавишь сама. От расчёсывания тела после укусов помогает сок одуванчика и сок подорожника. Дам тебе и эту смесь. Помни, что ему пришлось длительное время голодать, выходить из голода можно с помощью молочной сыворотки. Три дня его не корми, только сыворотку давай. А когда он поправится, принесёшь мне серёжки с коричневым камнем.

Она завязала в узелок свёрточки и баночки, и открыла мне дверь.
Я шла домой и в моей душе крепла надежда.

Часть седьмая

Мой дом моя крепость.

Мне повезло, моя семья снова вместе.
Две недели я выхаживала мужа, лечила его раны, готовила для него отвары, промывала глаза. Он выздоравливал медленно, но всё же преодолел ту беду. За это время у нас закончились продукты.

Что теперь делать? Где брать еду? Магазины давно разграблены, рынки не работают, везде запустение. И дома ничего. Осталась последняя баночка тушёнки и пакетик вермишели. Это на сегодня. А дальше?

На нашей улице остались несколько семей, которые тоже пережили этот апокалипсис. И у них тоже ничего не осталось. Мы вчера об этом говорили с соседкой. Она рассказала, что в пригороде распространяется каннибализм. Неужели такое возможно? Неужели есть те, кто перешагнул черту? Даже думать об этом не хочу.

Но что делать? Завтра я уже не смогу отложить решение вопроса пропитания семьи. Надо думать сегодня.
Прошла на кухню. Пересмотрела запасы во всех ящиках. Чай. Немного кофе. Немножко сахара. Чуть-чуть гороха… И…
И всё.

Можно ли эту задачу передать мужу? Достаточно ли он здоров для этого? Наверно, надо сходить к Агриппине Поликарповне. Я ей ещё серёжки не отнесла. А заодно и совета спрошу…

Только собралась выходить — зашёл муж. Принёс яблоки.
-Родная, мы с Петром прошлись по улице, видели много опустевших домов. В садах нашли фрукты. Я принесу, а ты посуши на зиму. Кое-где растут овощи, тоже пригодятся. Ты пока свари детям компот, а я пойду с ним на рыбалку. Надо же как-то жить.
Не волнуйся, с такой поддержкой как ты — я с любой бедой справлюсь.

И у меня опять появилась надежда.

Часть восьмая

Мой дом моя крепость.

И эта крепость сейчас в осаде. Нет продуктов. Защитникам крепости грозит голод. Я собираюсь просить совета у знакомой старушки.
Откуда мудрая Агриппина Поликарповна узнала, что у меня есть золотые серёжки с коричневым камнем? Мне их подарила бабушка, но я до сих пор их ни разу не надела. Берегу.

Ладно. Где там бабушкина шкатулка? Оу, да тут и колечко лежит, как раз к серёжкам. Хотя… Кому оно теперь понадобится.
Завернула серёжки в платочек, вышла на улицу. Зомби не видно. Они теперь совсем редко появляются. Так, мне туда, до конца улицы и дальше, в вишнёвые заросли.

Агриппина Поликарповна с какой-то кастрюлькой шла по двору.

-Здравствуй, деточка. Ну что твой-то, одужал?
Я помню это слово, так бабушка говорила.
-Да, выздоровел. Благодарю Вас, Агриппина Поликарповна.
Старушка опять пригласила меня в дом, и я снова любовалась её чудным рукоделием. Пока она наливала чай, я вытащила узелок с серёжками. Бабуля одной рукой поставила передо мной чашку, другой взяла серёжки.
Мне показалось, что она стала выглядеть иначе. Посерела, что ли. А когда сняла платок, совсем уж изменилась. Землистого цвета лицо, жиденькие седые волосы, бесцветные глаза… Я отвела взгляд.

-Да, деточка, ты правильно поняла. Я тоже зомби. Мне уже сто пятьдесят лет. И твою бабушку я помню. Приходила ко мне. В серёжках с каменьями. Да, в этих. Её муж с войны пришёл израненый, не жилец, считай. Так я его тоже лечила. ВЫходила, дак потом он ещё лет двадцать прожил. И матушка твоя родилась. Вот ту — не знаю, не видела. Она ко мне не ходила.
А я тут. Мне на солнце нельзя. Пока я в тени, ничего. А на солнце нельзя. Вот я тут под вишнями, в саду. Хороший сад вырос, густой. Первую вишню сажал твой пра-пра-прадед. А после они уже сами разрослись…

Я пила чай, заваренный на каких-то медовых травах, и мне становилось комфортно. А старушка продолжала говорить, её слова текли речкой и приносили умиротворение.

-Ты не бойся, не пропадёшь. В конце переулка дом бабы Шуры знаешь? Там, на склоне? У неё огород ухоженный, там всё растёт. Иди и собирай урожай. Людей мало осталось. И Шуры-то нет теперь. Ей оно и ни к чему. А ты собери. И по весне сама сажай. Да посмотри там, в Шурином дворе, курочки должны быть. Туда, я знаю, лиса повадилась, но ты всё равно посмотри. Она не могла всех поймать. Так ты в сумерках приди, да в мешок и забери. Вот и будет твоим деткам. А сюда, ко мне, без надобности не ходи. Не надо.

Агриппина Поликарповна встала, забрала у меня чашку, поставила на стол. Потом пригладила волосы, повязала ситцевый белый платочек и сразу помолодела. Стала выглядеть лет на восемьдесят.
И у меня опять появилась надежда.