«жил старик со своею старухой у самого синего моря…»
а может быть не старик
и может быть даже совсем не у самого синего
а, к примеру, у самого-самого чёрного,
но лучше не будем с тобой ни гадать, ни спорить
просто когда за окном стемнеет и стихнет город
я расскажу тебе что-то такое, о чем ты сама никогда не узнаешь из книг
и ты этой ночью впервые уснешь без снотворного
совсем как в детстве — легко и спокойно.
*
ты сказала, что сказки обрываются очень некстати — в самом начале
всегда после свадьбы, где пиво и мед не попадают в рот,
а про все, что случилось потом, и кто плакал на старом причале
эти странные сказочники нам промолчали
но я напишу тебе на ночь новую сказку — неторопливо
исключительно от руки
или точнее от рук — жарких и нежных — ты помнишь? -
как жили мы долго и счастливо
и любили друг друга с утра до ночи, а ночью — наоборот
и даже не умерли в один день — нам так хорошо было вместе
очень сладко и терпко на вкус — как терновая слива
и небо — в любую погоду — нам ставило только на ясное
и у нас в гараже был красивый двухместный кабриолет
на котором мы часто ездили к морю
смотреть, как смешные серые крабы топчутся боком,
а наш календарь мы связали французской тесьмой cordonnet
и мне каждый день было страшно обидеть тебя ненароком
и почти незаметно выросли два наших сына — Давид и Матвей
хулиганы, как все мальчишки, но с ними легко было сладить
очень смешные — совсем как в японских комиксах аниме
первый — брюнет, а второй — со светлыми мягкими прядями
оба красавцы как на подбор и один другого умней
и мне вечно хотелось свернуть эти горы — одной тебя ради
ходить за тобой или просто смотреть тебе вслед
и прошли пятьдесят, шестьдесят или, может быть, тысячи лет
у тебя появились морщины и стрижка каре,
но ты, как и прежде, работаешь в модном журнале,
а я неизменно встречаю тебя в нашем стареньком доме,
а может быть в «Лондонской», что на Приморском бульваре
и глядя друг другу в глаза мы без всякой подсказки
ладонями
чувствуем счастье
оттого, что мы вместе сумели прожить эту сказку