Я полюбил электрички со станции «Центр» этой весной.
Раньше я ее помнил заснеженной, мерзлой, с разбитыми окнами —
мы все знаем этот талый вкус голодной пустоты.
Потом оказалось: она пахнет твоими духами,
она может стать острой шпилькой для пружин ожидания
и способна прогнать сон до самого «Сеятеля».
В ее перспективе от стелы «Железнодорожный район»,
перечеркнутый вислыми проводами, стоит дом с заголовком «Кронос».
И это имя бога, пожиравшего собственных детей,
прекрасно рифмуется с золотыми крестами собора
во имя новаградского упыря и со статуей кровавого кесаря,
убитого рожденными при нем же вурдалаками.
А рядом в старом домишке есть уютный «Милан»
и пуговичная россыпь других «иностранных» названий —
наверное, это кому-то показалось красивым.
Наш город терпим к чужакам. Иногда даже кажется, что здесь
все друг для друга чужие — чтобы лучше быть приспособленным:
здесь есть один переход, который нельзя преодолеть за раз
иначе как бегом — не успеть по-другому.
С него, кстати, начинается наш Восход.
Поэтому мы научились бойкости у воробьев на поребриках,
мы уложили листы обид в архивные мультифоры —
для того, чтобы никогда не открывать эти серые папки.
Мы изучаем алхимию кофе в пробирках картонных стаканов,
у нас в дипломе «отлично» по цифровой топонимике встреч,
и прозрачный колючий воздух переполнен запахом рек —
медленных, как цепь огоньков по тупой Большевистской.
Я не люблю твои пробки, родной метростроительный город;
художники говорят, что это смертельно — тебя полюбить.
И я всегда буду здесь. Однако грустить с тобой в разных районах
мы будем все также, с тем же привкусом речного ила,
с тем же запахом вокзала,
с той же кислой теплотой пян-се, —
грустить так, как только мы и умеем,
грустить географически и повседневно невечно,
грустить в два цвета, по-новосибирски:
белым, как снег, который тает сам по себе,
и зеленым, как салаирский кедровый огонь в глазах.
Ведь дело не в том, что проводами времени зачеркнуты названия
и спутаны нити бесед. Просто даже наша долгая зима
не сможет растворить в своей стылой дымке простую песенку:
елки огоньки березы
лед пурга и летом пляж
эти слезы это сердце и рождественский подснежник —
я люблю.