Атланту было невыносимо жарко. Пот стекал на глаза, плечи ломило. От жары его ноша казалась еще тяжелее. А еще чертовски чесалась коленка.

Атлант тяжело вздохнул, попытался сдуть с лица прядь волос. Неловко поерзал, стараясь размять затекающие руки: где-то на другом конце земли наверняка люди с восхищением смотрели на звездопад.

Когда год за годом смотришь на одну пустыню, ощущение времени теряется. Иногда он вполне ощущал прошедшие тысячи лет, а иногда годы сливались в один невыносимо длинный, невыносимо жаркий день.

Разумеется, иногда у него появлялись собеседники. Первым был смешной горбоносый парень, Персей.
— Ого, — удивленно протянул Персей. — Тебе не тяжело?
Атлант раздраженно выдохнул и постарался удобнее уложить небосвод на плечах.
— Чего тебе, малец?
— Поспать можно тут? С самого края моря шел, думал, свалюсь на ходу.
— Спи, — разрешил титан.
Персей кое-как устроился в тени чахлого куста и тут же крепко уснул. «Какая молодежь дурная, — подумал Атлант, медленно смещаясь так, чтобы его тень закрывала гостя. — Носятся куда-то, а куда — сами не знают».
— Эй, малец!
— Что? — оглянулся собирающийся с утра Персей.
— Расскажи про море.

Хоть люди и редко забредали к краю мира, зато змей тут водилось вдосталь. У наблюдающего за ними Атланта даже появлялись любимцы, за которых тот страшно волновался.
— А ну убери дубину и медленно отпусти змею!
Хмурый мужчина в плаще из львиной шкуры медленно положил дубинку на землю и поднял голову. Молодая рогатая гадюка молнией метнулась по песку, и Атлант облегченно выдохнул.
— Ты зачем здесь?
— Яблоки забрать, — ответил хмурый гость. — Из сада.
— Какого сада?
— Который за тобой.
Атлант удивился и попытался оглянуться, но небосвод угрожающе задрожал и посыпался звездами.
— А он заперт. Магически, — схитрил сгорающий от любопытства титан. — Никто, кроме меня не может открыть врата.
Гость задумался.
— Если я немного небо подержу, ты сможешь мне яблоки принести?
— А удержишь? — усомнился Атлант.
— Обижаешь. Я же сын Зевса.
«С Зевсовой-то любвеобильностью проще найти того, кто ему не сын», — мысленно закатил глаза Атлант, а вслух коротко согласился.

Впервые за долгие годы с плеч исчезла страшная тяжесть, и он смог распрямиться в полный рост.
Блаженство.
Сад действительно оказался совсем рядом — когда только успел вырасти? — и, нарвав полный мешок яблок, Атлант растянулся на траве, с улыбкой ощущая, как с хрустом встают на место позвонки. Ничего, сын Зевса подождет.

Когда титан вернулся, гость уже был багровый от натуги и медленно сгибался под весом небосвода. Атлант ощутил острое, практически физическое желание просто развернуться и уйти.
«Нет, нельзя. Кто же будет небо держать? Этот хлюпик явно не сможет. А если не я, то кто еще?»
Со вздохом Атлант снова принял на плечи небосвод: после небольшого отдыха он казался тяжелее едва ли не в тысячу раз. Сын Зевса, обрадованный, подобрал с земли яблоки и рассеянно махнул рукой:
— Удачи. Тяжелая все-таки ноша, ты прямо герой.
— Иди ты уже, — огрызнулся Атлант. От хорошего настроения не осталось и следа.

И снова он остался наедине с пустыней. Только песок, палящее солнце, и тишина длиной в час ходьбы и шириной в два.
После сада Атлант не мог перестать думать о своей доле. С чего вообще он взял, что это не наказание, а работа? Вот что будет, если он уйдет?

Мечущиеся мысли не успокаивало даже наблюдение за змеями. Он прикрыл глаза, пытаясь хоть так скрыться от яркого солнца, а когда открыл — почти у самых ног в песке валялся человек в пёстрой одежде.
— Я умираю! — стонал человек. — И вот, как просто и бездарно прервется моя жизнь: в песках, на краю земли, от яда подлой змеи.
— Нечего было к ней близко подходить, — не выдержал Атлант. — Змеи никогда не нападают без причины.
Человек вздрогнул.
— Я думал, это скала какая-то, — шокировано пробормотал он. — Боже, я умру рядом с мерзким великаном! За что я так прогневал небеса?
— Сейчас опущу их на тебя и узнаешь.
— Эй, не вздумай, — уже нормальным голосом отозвался незнакомец. — Это же твоя работа. Можно сказать, самая важная работа в мире!
— Да что ты?
— Да! И если бы я не был потерян в песках, предательски укушен змеей — я бы превознес твой подвиг в стихах. Но — увы мне. Могильный холод уж близко, — человек откинулся на песок и драматично прикрыл глаза.
— Эта змея не ядовита, — отозвался Атлант, вглядываясь в пески. Совсем недалеко неторопливо следовал караван, в хвосте которого плелся несчастный слон на привязи.
— Правда?
— И твой караван за теми двумя барханами.
— О, благодарю тебя, мерзкий, но добрый сердцем великан, — человек в пестрой одежде подскочил с места. — Твой подвиг не будет забыт!
— Да уж, — пробормотал Атлант.

Солнце клонилось к закату. Змеи сворачивались в тугие спирали, песок стремительно остывал. Спина болела все сильнее.
«Да пропади оно пропадом! — не выдержал титан. — Пусть трижды небо рухнет, я больше держать не собираюсь».
Но все же Атлант аккуратно и медленно снял небосвод с плеч, и также медленно стал отпускать, наблюдая, как он провисает все ниже, ниже, ниже… И останавливается, так и не опустившись до конца на землю.
Атлант замер, не в силах поверить своим глазам. И столько лет он мог просто взять и уйти?
Даже сил злиться не осталось.
— Какая огромная луна! — донесся восторженный вопль откуда-то со стороны каравана.
Атлант фыркнул. Вот уж кто счастлив. Хотя, есть небольшой штрих.

Неожиданно тихо для его размеров он прокрался мимо спящих наездников, погонщиков и обычных путешественников к привязанному слону.
— Пошли со мной, — шепотом позвал он. Слон лишь несчастно помотал хоботом, указывая на веревку. — Ты серьезно? Ты свои размеры-то представляешь?
Слон грустно прогудел.
— Не бойся, верь мне. Рви поводок. Давай, одно усилие.
Слон пошевелил ушами, подумал, с усилием потянул ногу на себя — и веревка лопнула.
— Молодец, — улыбнулся Атлант. — Давай за мной.

Во второй раз он открыл ворота сада и блаженно растянулся на прохладной от ночной росы траве. Слон рядом неторопливо объедал деревья и выглядел вполне довольным.
— И правда, огромная, — Атлант перевел взгляд на луну. — Так даже лучше.