Третьего не дано.
Когда мне было 18 я узнала, что мой отец на самом деле мне не родной. С мамой они познакомились, когда мне было два года. Мой родной отец бросил ее беременную.
Родители решили, что раз я теперь взрослая, то имею право знать правду. Что лучше скажут сами, чем всплывет потом. Сказали, что даже не осудят если начну искать биологического отца — это мое право. Я была в шоке. В ступоре. Всю ночь провела в раздумьях и не могла уснуть. В голове каша. Родной отец? А какой он? А вдруг жалеет о прошлом? Вдруг будет мне рад, если я его найду? А если не будет? Плакала, думала: «Ну почему я? Почему это со мной произошло? Все же было так хорошо… Все хорошее было ложью? Мы не семья?». А потом… а потом я стала вспоминать. Я вспомнила, как папа сидел до часу ночи делая со мной поделки в сад, когда мама была на смене. Вспомнила, как тайком от мамы мы ели на кухне в темноте конфеты. Вспомнила, как в гараже его друга, рядом с которым я гуляла пока папа помогал, я внезапно забежала внутрь, а на меня полетела раскаленная до красна железная арматура… Папа схватил ее голой рукой. Ожог был страшный. Зато я цела. Вспомнила, как на каждый день рождения, из тех что помню, он дарил мне пусть и небольшой, но красивый букетик. Приносил его прямо ко мне в кровать с самого утра, а ведь если мне рано в школу — он в 6 утра за ним бегал в цветочный магазин. Как он, умея готовить только пельмени и яичницу, научился печь мой любимый торт, потому что его постоянно не было в магазинах (первые попытки были отвратительны, но он не сдавался). И утром я пришла на кухню, когда папа пил кофе, увидела тот самый шрам на руке от ожога, обняла и сказала, что другого папы у меня нет и быть не может. Нет, эта новость не прошла бесследно. Она дала мне понять как сильно я люблю маму с папой, и как сильно любят меня они.