Больше не проси…
Эту историю мне рассказала наша бухгалтер, произошла она с ее знакомой — Валентиной.
Жизненный путь Валентины ничем не отличался от многих других. Выросла в счастливой дружной семье, окончила институт, работала бухгалтером на заводе, вышла замуж, через несколько лет родила дочку Анастасию. Вроде бы, что еще надо — живи и радуйся…
В 2 года у Насти диагностировали серьезную болезнь. Точно не помню диагноз, что-то с онкологией связанное. И диагноз был неутешительный. Папашка проявил себя с «лучшей стороны» — сказал, что больной ребенок ему не нужен, собрал вещи, ушел и больше никогда не появлялся в их жизни. Валентина осталась одна со своей бедой, хотя и родители, и друзья — все помогали по мере возможности. А Настя потихоньку чахла. Два года больниц, операция, различные лекарства, поездки на консультации к светилам науки и «бабушкам». Ничего… Нет результата. Дочка медленно умирает у нее на глазах. И, конечно же, походы в церковь и молитвы. Валентина всей душой молилась Богу и всем святым о спасении своего ребенка. Все глаза выплакала в церкви у иконы Богородицы, умоляя об исцелении дочери.
Наступил самый критический момент: Настя лежала в больнице, вся в трубках и капельницах, не вставая, а врачи уже твердо сказали — это конец, последние недели, шансов нет. Есть вариант делать еще одну операцию, но 1 шанс из миллионов, что она поможет, а не отсрочит неизбежное на пару недель или что Настя не умрет в операционной. Что нет смысла мучить ребенка напоследок. Валентина все равно лелеяла надежду на этот единственный шанс, умоляя врачей взяться оперировать. Всю ночь накануне операции она просидела без сна у кровати дочери, снова и снова взывая к Пресвятой Деве Марии, прося помощи, чтобы она дала сил Настюшке перенести операцию. Совершенно разбитая и опустошенная, задремала, сидя на стуле, перед рассветом. И приснился ей сон, что явилась к ней Дева Мария, смотрит на нее как-то сурово, чуть ли не с раздражением, и говорит: «Я помогу твоей дочери. Она поправится. Но больше НИКОГДА и НИ О ЧЕМ меня не проси».
Операция прошла успешно. Настя потихонечку, крошечными шажочками пошла на поправку. Весь медперсонал отделения светился от радости вместе с матерью — чудо… Конечно, это не чудесное исцеление как по мановению руки, но все равно чудо, ведь безнадежный ребенок был. Понадобилось еще полгода лечения и реабилитации, чтобы полностью победить болезнь.
В школу Настя пошла вместе со своими сверстниками. Представляете, какое счастье для матери. Настя росла симпатичной, смышленой, озорной девчонкой. Настоящим солнышком для матери, которая всю себя положила на воспитание дочери. Валентина полностью забыла о себе, не пыталась создать новую семью, в ее жизни был только один смысл — Настя.
Настя росла, закончила школу, поступила на первый курс, хотела быть переводчиком. Со временем Валентина начала замечать за дочерью странное поведение: учебу подзабросила, стала раздражительной, чуть что — в крик, в истерику, взгляд какой-то блуждающий. Она и не сразу поняла, в чем дело. А может, и не хотела понимать, что после всего пережитого на них свалиться еще и эта беда — наркотики.
Что дальше было, вообще описать сложно. Настя бросила учебу, шаталась по притонам, выносила ценные вещи из дому, диким криком орала на мать, требуя денег на очередную дозу. Не получив желаемого, избивала мать, клочьями выдирала у нее волосы, заталкивала ее в туалет, закрывала дверь и устраивала обыск, вынося все, что находила. Подалась зарабатывать проституцией, так как «мамка жадная», денег не дает, а то, что дает или находит, — мало. В общем, сложно сказать, где Валентина больше горя хлебнула: с больным ребенком или взрослой наркоманкой.
Конечно же, она просила, умоляла, ругала дочь. Трижды определяла на лечение в наркологические центры. Толку — ноль. Каждый раз после курса лечения Настя уже через пару дней после возвращения была «обдолбанная». Наркомания вообще такая вещь — пока сам не захочешь, никто и ничто тебе не поможет. А желания, судя по всему, и не было…
И, конечно же, Валентина снова молилась за свое дитя. Но молитвы, как и в тот раз, не находили ответа. Однажды, когда Настя в приступе очередной ломки опять избила мать и, вырвав у нее из ушей золотые сережки, убежала за очередной «дозой», Валентина в приступе полного отчаянья рыдала на диване. Лежала, уткнувшись в подушку, одновременно и молясь, и проклиная Бога и Богоматерь за все то, что ей пришлось пережить. Казалось, что вместе с этими молитвами-проклятиями выходила ее душа. Дальше заснула и снова сон. Будто бы в кресле напротив дивана сидит Дева Мария, задумчивая и грустная такая. И говорит, глядя в потолок, как будто обращаясь к самой себе: «Я же говорила: больше ни о чем меня не проси. Я еще тогда не должна была вмешиваться и помогать тебе. Не суждено твоей дочери было выжить. Такая у нее судьба была. Такое твое испытание в этой жизни. У тебя потом еще должна была быть семья и двое детей. Которых ты бы воспитала прекрасными, значимыми людьми. Но ты так держалась за свою дочь, так не хотела ее отпускать, что мы поняли, что если ее у тебя забрать, то ты не сможешь исполнить то, что тебе по судьбе заложено, что ты вслед за дочерью пойдешь. И оставили тебе Анастасию — без судьбы. Что из этого вышло — сама видишь. Уже скоро она все же уйдет от тебя. Держись. И прости. Не надо было тебя слушать, но меня очень тронули твои молитвы».
Через месяц Настя умерла от передозировки. Два дня пролежала мертвая в доме-притоне среди обколовшихся наркоманов, которые под кайфом даже не понимали, что один из них уже докайфовался. Валентина сама ее нашла. Обеспокоенная долгим отсутствием, пошла проверять все известные ей точки. Когда пришла в тот дом, то там был только его наширявшийся хозяин, который спиной подпирал дверь в комнату и, еле ворочая языком, пытался уговорить ее не заходить туда: «Не ходите… Там страшно! Настька дохлая… Воняет…»
С тех пор прошло уже лет пять. На Валентину смотреть страшно — не человек, а призрак, зомби какой-то. Ходит, разговаривает, но в глазах совершенная пустота, и на лице никаких чувств не отображается. Совершенно седая в свои 50 с небольшим. Из квартиры выходит только в магазин, в церковь и на могилу дочери. Просит поскорее ее забрать…