(Психомантика).
«Рбенок?»
История начинается так.
Умер автор книги «Алые Паруса».
Очень много народу собралось — особенно детей.
Прощание проходило рядом с Национальной библиотекой имени С. Г. Чавайна.
Я не мог там долго находиться, так как не люблю когда много народу.
Я собрался ехать на троллейбусе домой и в какой то момент понял что на мне нет одежды
ничего кроме трусов, а значит нет и на проезд. Но ехать было нужно так как на улице зима.
Почему-то мне не было холодно — даже босым ногам, но я не стал рисковать здоровьем и сел в троллейбус.
Попытался спрятаться от кондуктора. Так как не хотелось ошарашить ее своим видом и еще просить в таком виде проехать пару остановок. Но конечно же она меня увидела. И как только подошла ко мне укрыла одеалом. Доехал я до своей остановки. Вышел и понимаю что я уже в одежде, но кроме шапки и кросовок.
Толи кондуктор или люди в троллейбусе одели меня, то ли она была на мне все же. Но кросовок и шапки не было. Шапка бог с ним, а вот ноги босые. Пока ехал изменилась погода. Дождь снег и вода.
Пошел домой мимо магазина «Черный Собыль», так как ехал на втором троллейбусе. На улице не кого. Погода не вариант даже машин не было. Маленькая девочка сидела у магазина. Решил пройти через садик, сократить путь. Оказалось что садик вообще затоплен и то что воды там по колено. Я все равно пошел вперед — не люблю идти назад да и до дома оставалось метров двести решил что ладно промокну — все равно почти дома. В садике играли дети мальчик и девочка им нравиться столько воды интересно поиграть. Только детям это интересно взрослым это не надо — все дома. Ладно прошел. Остается сто метров.
И встречается мне маленькая девочка лет шести, где то я ее раньше встречал, но не помню где. И она это помнит. Она пошла со мной. Ну я решил ладно пусть идет я все равно уже почти дома. Говорили мы с ней или нет не помню. Какая то девушка с балкона на девятом этаже громко говорит, но не кричит все было понятно и слышно, нам что я тоже знаю эту девочку и то что она бы хотела такого ребенка. Я подумал в чем же проблема. Найди мужа и сделайте. Идем дальше подходим к подъезду я прощаюсь с ребенком. Почему-то я не спросил ее имя. Почему-то мне показалось это на тот момент это не важным. Я ухожу она за мной. Я говорю иди домой — она не уходит. Я поднимаю ее сажу на скамейку и говорю хочешь погулять гуляй или иди домой. Она снова за мной. Я снова сажу ее на скамейку, но уже в не удобной для нее позе думал схитрю и это ее отвлечет от меня. Она не стала менять позу и оставалась в этом неудобном для нее положении — она полностью мне доверяла — говоря мне своими глазами, если ты оставишь меня так — я так и останусь. Я понял что я не прав. Что же далать домой я ее взять не могу — дома родня — они не поймут. И оставить ее одну теперь я тоже не могу. Всё… нас что-то связало. Это что-то не возможно объяснить. И тут я вспоминаю о той девушке с балкона. Мы подходим с девочкой к дому, напротив балконов. Обращаюсь к девушке — не знаю с чего начать как объяснить. Потому что я понял очень многое об этом ребенке. Говорю что вот девочка она не хочет идти домой хочет идти со мной, но я не могу ее взять с собой. И ты сказала что хотела бы такого ребенка. Я теперь понимаю почему ты этого хотела. Потому что теперь этого хочу и я. В этой девочке есть что-то невероятное непостижимое. Она взрослее любого взрослого и я уверен что она сирота. Она очень много хочет сказать, но не может. Это читается в ее поступках и глазах. Она очень одинока и не когда не плачет. Я не понимаю как в таком маленьком ребенке еще и девочке может быть столько силы. КАК. Ее желание быть именно с нами настолько велико я это чувствую. Я не когда ее не оставлю. Я отдам все включая свою жизнь. Только бы она почувствовала себя ребенком. Она выбрала нас: тебя и меня. Она хочет быть с нами. Бог услышал тебя, что ты хочет быть мамой этому ребенку. И вот мы здесь. Сейчас забери ее с собой и начинай думать как ее усыновить. А мне надо зайти домой переодеться и я приду.