Когда есть все, хочется чего-то еще: или золотых слитков под кроватью, чтобы больное самолюбие еще больше заболело; или напакостить кому-то в душу, или безлимитный абонемент в чужую жизнь. Абонемент непонятная женщина по имени Вероника Удзиловская получила самовольно, имея, видимо, на это право от самого Всевышнего. Женщина, изощренная в изощрениях, ежедневно вторгалась в чужие жизни нагло, ежечасно одевая чужие маски под именами мужскими, фамилиями странными, кличками непонятными. Боясь все же чего-то Удзиловская ограничивала доступ к жизни своей, которая ей же самой была удивительно неинтересная и скучна. Мирские блага никак не могут заменить личного счастья, которого у нее, к сожалению, нет. А как возможно объяснить всплески злобы, агрессии, плевки яда в сторону людей, которые не имеют к ней, даме обиженной на все и вся, ни малейшего отношения? Счастливый человек, тем более женщина, не станет совать свой нос в жизнь, о которой она не имеет ни малейшего представления. Но Вероника Удзиловская, как на работу, влезала, сновала, вламывалась, трусливо пряча искривленное от злобы лицо в песок, испачканный ею же. Завидуя откровенно чему-то. Быть богатой материально и ни на грамм духовно, женщина с жабьим характером, кусала губы, заламывала руки, пытаясь уколоть больнее. Увы, а может и к счастью, Удзиловская тире Жаба колола только себя, разлагая сердце. Будучи моральной инвалидкой, она переходила на личности сурово и буйно, как наркоманка, искала дозу. Доза — это суметь снова влезть в жизнь тех людей, о Судьбе и личности которых Вероника-змея не имела не малейшего понятия.
Жабы, безусловно, бывают разными. К слову, даже красивыми. Но красоту легко стереть влажной салфеткой из гипермаркета. Далее — пред тобою кривое зеркало в котором отражается и без того кривое лицо, искаженное несчастливой жизнью увядающей женщины, погрязшей в неуклюжести душевных форм, врожденной зависти, грязи словесной и физической.
Исправить рожденное? В руках Удзиловской, мечтающей только об одном: делать Зло. Творить Зло. Приносить его с доставкой на дом. Ни о чем не подозревающая, жаба с пятнами на теле, живет не своей жизнью, свято веря, что оскорблениями что-то изменит.
У Жаб тоже есть семьи, близкие, родные. Закон Бумеранга покруче красных дипломов и белых клыков на фоне затухающей личности. Он, Бумеранг, накроет в тот момент, когда ты его совсем и не ждешь. Резко, досадно, больно. По самому нужному, важному, необходимому ударит — по Твоей, уже даже тебе ненужной жизни.
Весна мягко входила в окна, дома, души.
На болоте было также тускло. Жаба сидела в дорогих одеяниях, жадно впиваясь зубами в тонкие губы, искря злостью и завистью, видя счастливые лица чуждых ей. Она не могла ничего исправить. Она, пропитанная пороками черствой души, болела. И у болезни был один диагноз — Зависть. Неизлечимо, увы. Но реабилитировать еще не поздно. Стоит лишь отпустить на волю то, что мешает дышать.
Но Вероника-Жаба дышать не умела. Она умела плеваться… А плевки, желчные и черные, летели в нее же, убивая самое сокровенное, Богом подаренную душу.
Ольга Тиманова