Он был старше ее.
Она была хороша,
В ее маленьком теле гостила душа.
Они ходили вдвоем,
Они не ссорились по мелочам.
И все вокруг говорили,
Чем не муж и жена,
И лишь одна ерунда
Его сводила с ума,
Он любил ее,
А она любила летать по ночам.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прощал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно.
А он дарил ей розы,
Покупал ей духи,
Посвящал ей песни,
Читал ей стихи,
Он хватался за нитку,
Как последний дурак
Он боялся, что когда-нибудь, под полной Луной
Она забудет дорогу домой
И однажды ночью
Вышло именно так.
Он страдал, если за окном темно,
Он не спал, на ночь запирал окно,
Он рыдал, пил на кухне горький чай,
В час, когда она летала по ночам.
А потом по утру она клялась,
Что вчера это был последний раз,
Он прощал, но ночью за окном темно,
И она улетала все равно
И три дня, и три ночи
Он не спал и не ел,
Он сидел у окна
И на небо глядел,
Он твердил ее имя,
Выходил встречать на карниз…
А когда покатилась на убыль Луна
Он шагнул из окна,
Как шагала она.
Он взлетел, как взлетала она —
Но не вверх, а вниз…
А потом, поутру она клялась,
Что вчера это был последний раз.
Он прощал, но ночью за окном темно
И она улетала все равно…
И она улетала все равно…