Он кукловод,
он серый кардинал,
в его руках твой рот,
творит свой карнавал.
За темнотой стекла
не видно глаз с прищуром,
неведома игра
коварного амура.
Но пупенмейстер стар,
ему все надоели,
дрожит в руке товар,
осталось жить — неделю…
До пенсии смешной,
и песнь за упокой,
но вымолит священник
безбожнику прощение…
Он кукловод,
он серый кардинал,
в его руках народ,
смеясь, творит свой бал…