Этот человек, дважды заслуживший звание Героя Советского Союза, так и не получил своей награды. Он умер в 1995 году, но только в сентябре 2006 года на его могиле на Чижовском кладбище в Минске появился достойный памятник, установленный за счет благотворительных средств. 19 сентября 1941 года его не полностью укомплектованная рота, состоявшая всего из пяти машин, в течение одного единственного боя, за три часа уничтожила сорок три фашистских танка. Из них двадцать два танка на личном счету экипажа старшего лейтенанта Колобанова.
С фронта — в тюрьму
Для уроженца Нижегородской губернии Зиновия Колобанова война началась в конце тридцатых годов. В 1936 году он с отличием окончил Орловское бронетанковое училище имени М. В. Фрунзе, а в 1939 году попал на советско-финский фронт в должности командира танковой роты. Там, при прорыве линии Маннергейма, Колобанов первый раз горел в танке.
Второй раз покидать горящий танк ему пришлось там же, в глухих карельских лесах недалеко от Вуоксы и, наконец, в третий раз — при штурме Выборга. За прорыв линии Маннергейма Колобанова наградили золотой звездой Героя Советского Союза и дали внеочередное звание капитана. Документального подтверждения о награждении нет — в личном деле капитана Колобанова отсутствует несколько страниц. И вскоре будет понятно, почему.
12 марта 1940 года, в день подписания советско-финского мирного договора об окончании «стодневной» войны, рота капитана Колобанова все еще стояла на позициях. Финские солдаты, измученные не меньше русских, узнав о прекращении боевых действий, побросали оружие, вылезли из окопов, и шумно выражая свою радость, отправились в сторону советских позиций. Многие из роты Колобанова последовали их примеру, и двинулись навстречу. Люди, еще час назад изучавшие друг друга сквозь прорезь прицела в поисках слабых, уязвимых мест, обнимались и плакали, они не хотели воевать, они не желали замерзать в страшных карельских болотах, они мечтали попасть домой.
Многие братались с финнами, многие, но не все. Нашелся «товарищ», который продолжал тихо сидеть на своем посту. Он тщательно запоминал «все это безобразие» и записывал, а, записав — передал, куда следует…
Не прошло и нескольких дней после окончания зимней кампании, как теперь уже бывший Герой Советского Союза, бывший капитан Зиновий Колобанов оказался на тюремных нарах. И гнил бы боевой танкист до самой своей смерти где-нибудь на лесоповале, если бы не началась Вторая мировая война.
Через год после ареста о Колобанове вспомнили. Естественно, что о восстановлении наград не могло быть и речи. Единственное, что ему позволили: вновь получить под командование роту танков и начать «с чистого листа».
Под Ленинградом
21 июля 1941 года во время своей поездки в группу армий «Север» Гитлер заявил следующее: «В сравнении со значением Ленинграда, Москва для меня всего лишь географический объект». В августе группа армий «Север», послушная директивам своего фюрера, силами двадцати трех дивизий начала наступление на Ленинград. В состав «Севера» входила четвертая танковая группа генерал-полковника Хепнера.
Ни о Хепнере, ни о продвижении его танков Колобанов еще ничего не знал. В середине августа он получил свои боевые машины, лично проинспектировав их прямо на Кировском заводе. Правда, вместо десяти положенных по штату машин заводчане могли дать только пять, но зато это были новые, усиленные дополнительной броней, снабженные двойным комплектом бронебойных снарядов тяжелые танки КВ-1. Экипажи формировались прямо на заводе, причем каждый член экипажа принимал участие в сборке своего танка. Недолгая обкатка — от ворот предприятия до Средней Рогатки (начало Московского шоссе) и — прямая дорога на фронт.
Задание Колобанов получил лично от командира Первой танковой дивизии В. И. Баранова. В устах комдива боевая задача прозвучала просто: выйти из Гатчины, занять позицию у поселка Войсковицы, в том месте, где сходятся дороги на Лугу и Кингисепп и… стоять насмерть.
Вечером 18 августа 1941 года пять танков старшего лейтенанта Зиновия Колобанова прибыли на место дислокации. Три грунтовые дороги сливались в четвертую, по которой пришла рота старшего лейтенанта. Пять на три не делится, и командир расставил боевые машины по-своему: четыре танка защищали второстепенные дороги, командирская машина прикрывала главное направление. Экипажи тщательно замаскировали свои машины, после чего, следуя приказу старлея, улеглись спать.
В засаде
«В течение 18 августа наши войска продолжали вести ожесточенные бои с противником на всем фронте. После упорных боев наши войска оставили город Кингисепп…» («Правда», 19 августа 1941 года).
Взяв Кингисепп, враг двинулся по направлению к Ленинграду. Предыдущее сражение далось нелегко и танкисты Хепнера, уверенные, что измотанные советские части в ближайшие часы их не потревожат, позволили себе расслабиться. Танки, против приказа, не соблюдали дистанцию, люки были открыты настежь, гитлеровская пехота спокойно сидела на броне. Немцам даже не приходило в голову, что впереди их ждет очень серьезный бой.
Около двух часов дня по дороге, охраняемой танком Колобанова, проскочили три вражеских мотоциклиста-разведчика и умчались в сторону Мариенбурга. Их спокойно пропустили. А уже через несколько минут появились первые танки противника. Командир велел экипажу приготовиться, но бой не начинать, пока в поле зрения не окажется последняя вражеская машина.
Насчитав в колонне двадцать два танка и убедившись, что больше пока не предвидится, Колобанов приказал командиру орудия старшему сержанту Усову открыть огонь…
Дуэль
Первые два выстрела уничтожили два головных фашистских танка, остальные все еще по инерции лезли вперед, облегчая работу нашим танкистам. Еще четыре снаряда — и два последних танка противника беспомощно задымили и замерли, заперев всю колонну на узкой дороге.
Предварительно расстреляв ближайшие стога сена, немцы, в конце концов, обнаружили замаскированный русский танк, и началась дуэль. Тяжелый КВ принял на себя удар из восемнадцати стволов и, содрогаясь, в ответ посылал снаряд за снарядом прямо под черные кресты прожигая насквозь грязно-серую броню.
Радио командирской машины доносило только мат и грохот выстрелов — экипажи остальных четырех танков, явно не дремали, расправляясь со спешащим на помощь запертой колонне противником.
Через полтора часа непрерывного боя командирская машина замолчала — стрелять было больше не в кого. Двадцать два фашистских танка превратились в груду металлолома. Немногие оставшиеся в живых немецкие пехотинцы, прячась по канавам, с ужасом наблюдали, как измятый, с намертво заклинившей башней советский танк тяжело выполз на дорогу, и презрительно лязгая гусеницами, своим ходом направился в сторону Гатчины.
Встретившись со своей ротой, Колобанов узнал, что в бою на лужской дороге экипаж лейтенанта Федора Сергеева уничтожил восемь немецких танков, экипаж младшего лейтенанта Максима Евдокименко — пять. При этом Евдокименко погиб, а трое членов его экипажа ранены. Уцелел лишь механик-водитель Сидиков, протаранивший пятый немецкий танк своим тяжелым КВ. Экипажи младшего лейтенанта Дегтяря и лейтенанта Ласточкина в этот день сожгли по четыре вражеских танка каждый.
Приехавший через час после прекращения боя фронтовой кинооператор, заснял горящие вражеские машины на пленку, а на следующий день во фронтовой газете появилась краткая заметка о подвиге танкистов. Всего 19 августа 1941 года танковой ротой было уничтожено сорок три танка противника. За этот бой командир 3-й танковой роты старший лейтенант 3. Г. Колобанов заслужил звезду Героя, но, учитывая «тюремное» прошлое, получил только орден Красного знамени.
Они все помнят!
Несмотря на этот беспрецедентный бой, 21 августа советские войска вынуждены были сдать Гатчину. А через три недели с Колобановым случилась беда: осколки близко рванувшего снаряда повредили позвоночник. Впереди — месяцы лечения и, казалось бы, полная инвалидность.
Но дух танкиста оказался сильнее тела. В конце 1944 года Колобанов снова на фронте, он командует дивизионом самоходных установок САУ-76. На Магнушевском плацдарме (Польша) он получает орден Красной Звезды, а за взятие Берлина — еще один орден Красного Знамени.
После войны Колобанов служит на территории Германии — командует батальоном тяжелых танков ИС-3. Ему присваивают звание подполковника, но… из батальона Колобанова в английскую зону оккупации дезертирует солдат. Казалось, впереди снова трибунал и нары, однако за Колобанова вступаются прошедшие с ним войну старшие командиры, и он отделывается переводом в Белорусский военный округ.
Вскоре здоровье вынудило танкиста уволиться в запас, однако он не ушел на пенсию, а начал работать на Минском автозаводе. На встречах ветеранов Колобанов иногда рассказывал о бое под Гатчиной, но когда называл количество подбитых танков, ему никто не верил. Зиновий Григорьевич был человеком скромным, раз не верят — значит и незачем говорить…
Но при этом подвиг Колобанова не забыт и в наши дни — про него пишут статьи, снимают фильмы и передачи. И есть еще один интересный момент — в популярной современной компьютерной игре «World of tanks» есть медаль Колобанова — ею награждается игрок, оставшийся в одиночестве против 5 и более вражеских танков или САУ и одержавший победу…