На дереве вдвоём сидели:
Пушистый Кот и Ангел белый.
А в городе зима жила,
Холодной, снежною была.

И «Мир тебе» промолвив, Ангел
Запрятал ноги под крылами.

Кот, приоткрыв зелёный глаз,
Сказал: «Привет» ему тотчас.
Кота был голос чуть ленивым.
Он разговаривал в полсилы.

Был шум и гам среди двора.
Внизу резвилась детвора.
Во что-то шумное играя,
В друг дружку-то снежки кидая.

С минуту Ангел помолчал.
В низ посмотрев, Коту сказал:
— Высоко ты сюда забрался.

— Здесь Сашка, как бы ни старался,
Не попадёт в меня снежком.
Лежать на ветке хорошо.

Кивнул Котейке Ангел просто,
Весь съёжившись вдруг от мороза.

На Ангела Кот не глядел,
Хотя вопрос задать посмел:
— Ты за старушкою моею?

— Нет, прилетел я не за нею. -
Ответил Ангел так Коту,
Кошачью чувствуя беду.

Тревоги облачко редеет…

— А то она давно болеет
Всё ждёт, что Ангел прилетит —
Кот пояснить ему счёл нужным,
Ничем не изменясь наружно:
— Должно другой к ней поспешит.-
И снова равнодушный вид…

Соседство Ангела смущало
И, озадачась тем немало,
Всё ж равнодушно Кот спросил,
Не всматриваясь в перья крыл:
— Зачем тогда сюда явился?

Но, Ангел тем не удивился:
— Я в город к мальчику летал,
Его же от себя спасал…
Ох, и трудна эта работа!

И Кот, как будто вспомнив что-то,
У Ангела спросил тогда:
— Ты… это… так… не без труда…
И от болезни ты умеешь?

— Смотря какой сейчас болеешь.
Я многое лечить могу.

Взревел Кот, выгнувшись в дугу:
— Чего расселся?! Полетели!
Покажешь мне, каков на деле!

И вихрем рыжим Кот слетел,
А Ангел спорить не посмел.
К старушке оба полетели,
Широкий двор преодолели.

Старушка, бедствуя, жила,
Поэтому худа была.
Болела сильно, — слышны хрипы,
И не то стоны, не то всхлипы.
А грудь ходила ходуном,
свистеньем наполняя дом.

И Ангел с береженьем самым
Бабульке грудь укрыл крылами
И наклонился он над ней.
Молитва стала всё слышней…

А Кот тем временем взял чайник,
С умением необычайным
Поставил кипятить на печь,
Вникая в Ангельскую речь.

Лечение недолго длилось,
Целебным сном она забылась,
Хоть Ангел всё шептал слова,
Понятные Коту едва.

Когда старушечка притихла,
Коту промолвил Ангел тихо,
За спину заправляя крылья:
— Пускай поспит. Ослабла сильно.

Блеснула на щеке слеза,
И вытер Кот свои глаза…
В момент ему стал Ангел близким.

На стол поставив мед душистый,
Придвинул сливки Кот ему,
Намёк, что лить в чай самому.
Печенье рядышком поставил,
А около того заварник.

И Ангел ласково сказал,
Когда мёд ложечкой мешал:
— Придётся мне у вас остаться,
Должна ж старушка поправляться.
Михайловна уж будет жить.

Кота смог Ангел удивить:
— Михайловну мою ты знаешь?
Ты, право, Ангел, удивляешь.

— Мне всё про всех известно тут.
Тебя, мол, Чарликом зовут,
Живёшь с хозяйкою своею,
Что постоянно так болеет.

— Ты знаешь прозвище моё,
А имя назовёшь своё?

— Я просто Ангел безымянный,
Когда беда, я постоянно
Являюсь людям, чтоб помочь, —
Печали, беды превозмочь.

И хмыкнул Кот:
— Ну что ж, знакомы.
Располагайся, будь как дома.
Ты пей, давай, с медком чайку,
Разгоним горести, тоску.

Сопит хозяюшка — бабулька…
Дрова трещат, горят в печурке,
«Тик-так» — часы, метель метёт…

Вдруг усмехнулся рыжий Кот:
— Ты спрашивал, (был интерес),
Зачем высоко я залез?
Выходит, ждал тебя как будто,
Подозревая встречу смутно.

И тут задумчиво прибавил,
Чай в кружке сливками разбавив:
— Давай носки тебе свяжу,
Бредёшь босым, как погляжу.

04−05.09.16 год