Я все еще схожу с ума, и извожу себя, а ты такая-такая уже взрослая, что все знаешь сама. И ты совсем не изменилась, и я, наверное, тоже. От твоих глаз у меня все тот же еще мороз, бегущий по коже. Мое гадание по группе крови. В холод на прошлые святки. Твои сумасшедшие кольца и наша вечная игра в прятки. Ни одного совместного фото. А я помню все-все-все. до мелочи. Хочется напиться и зацепиться за твои губы, джинсы, плечи и остаться. Влюбляться, стесняться и прятаться. Не бояться. А ты говорила…
… показать весь текст …

я боюсь попасть с тобой в один лифт. сознание паникует, кликает самый огромный шрифт, и набивает экстренные послания. в небесные инстанции и онлайны. ты знаешь тайны. которые бьются током.
в округе
запотевают стекла, мотаются красные фонари, играет музыка /что/ у тебя внутри. решается вопрос демографии. ты улыбаешься с фотографии, спрашиваешь «как на личном?»
я вру, что отлично, придумываю что-то смешное,
и представляю, как двое
заходят в лифт.
читаю кучу молитв,
зажмуриваюсь, чтобы держаться, и не цепляться. за рваные джинсы/ за эти духИ/ и кольца.
заходит солнце, сползает под телеграфный столб.
ты наживаешь на кнопку «стоп».
наш вечер
перестает быть
томным.

Что может быть хуже недосказанности и безразличия. Слова. Вернее, отсутствие слов, пусть иногда и выходящих за рамки приличия. А ты прижимаешься губами к холодным стёклам, рисуешь пальцем сердечки, на улице оловянные солдатики, замёрзшие человечки и Копенгаген/ девочка/ спички. А где-то чёрно — белые сказки, а тут так себе. Дефицит ласки, мало — мало слов, таких, знаешь, мягких, как бархат. Моя соседка играет на арфе, и льёт слёзы на струны. Пустота от меня до Луны. А ты хотела слова без пауз. Мои стихи без клякс. Как наизусть Фауст. И чтоб запутаться в радуге и карамели. Пальцами рук, краями рукавов, ресницами. Стучалась печаль белыми птицами. Мне в сердце. А ты сгорала от собственной нежности, думала про всякие там странности, немного грустила от недосказанности, и засыпала тихо. Видела сны…