в тесной неухоженной каморке
капилляры трещин на стене,
времени нестираные шторки
множат одиночество теней
на скрипящем лаковом паркете
и в сырых озлобленных углах.
кто-то, улыбаясь на портрете,
через пыль на тёмных зеркалах,
отражаясь долгими часами,
сколом отражение грубя,
выцветшими детскими глазами
смотрит, не мигая, на себя.
белый саван скомканной постели
помнит всех кого собой согрел,
простыни однажды опустели,
но как прежде жаждут новых тел.
по ночам здесь бродят привиденья,
по ночам здесь нечисть правит бал,
чей-то беспредельный день рожденья,
чей-то ритуальный карнавал.
а под утро комната стихает,
и рассвет, оживший в пустоте,
вновь выводит мутная кривая
в серый день застывший на холсте.
за холстом припрятанное сердце,
но волшебный ключик золотой
может открывать любые дверцы
кроме самой нужной и простой.
в тесной неухоженной каморке
низкий пожелтевший потолок.
времени нестираные шторки
пишут бесконечный эпилог.