не буду больше писать о вечном, любить предельно, до тошноты.
построить стену гораздо легче, чем раз за разом сводить мосты.
в моей вселенной творится нечто. снаружи — осень, играет блюз.
хочу я мчаться к тебе навстречу, но непонятно чего боюсь.
а город тонет в объятьях ночи, дождь размывает остатки фраз…

открой мне сердце. и
/если хочешь/
назавтра дождь будет петь про нас.

Мой корабль вчера отчалил…
Если сможешь — меня прости.
Даже в самой большой печали я пыталась тебя спасти. Никому, как тебе, не веря, я бросала любовь к ногам. А теперь ты — моя потеря, временами — нелепый хлам, что застрял между двух лопаток… Я лечусь. Я играю роль. Только главный мой недостаток остается опять со мной.
Ночь. Любимое время суток сеет в комнате теплый мрак. Замутненный со сна рассудок тихо шепчет, что ты — дурак. Даже в самой большой печали,
даже в ссорах с тобой любых…
Мой корабль вчера отчалил,
после долгой, как жизнь, борьбы.

всегда бывает немного грустно (но если честно — намного хуже) —
когда недели в привычном русле ползут по стенам, стекая в лужу
из ожиданий, больных привычек, из-за которых мы словно дети.
когда все чувства берешь в кавычки: «любовь, пожалуй, синоним смерти»,
однако, все же запала в душу, законом подлости всей Вселенной.

ты продолжаешь упрямо слушать (жаль, что нет кнопки «эскейп», «отмена»)
о том, что люди всегда уходят, не объясняя на то причины —
пожалуй, это сегодня в моде. «пиши стишочки, пей аспирины!»
потом добавят, что станет лучше (вообще не станет, но есть ли дело?)

и продолжаешь благополучно тащить по жизни свое же тело.