Всё пройдёт, точно майские грозы, чьи-то слёзы, два пальца у рта, как мандат охуевшего единороса, как допрос, как усмешка мента, как лефортовские коридоры, как Беслан, как норд-остовский газ, федеральная свора бездушных майоров, Севастополь, Донецк и Луганск — это точно пройдёт… Это точно пройдёт! С пакетом мокрым на голове, с электрометками на руке моя Россия сидит в тюрьме, но верь же мне:
это точно пройдёт! Словно свастика русского мира, как пожары в сибирских лесах, срок для честных ребят из Пензы и Питера, как набитый детьми автозак, или с ящиков врущая нечисть, 228 и шмон в пять утра, как омоновец, храбро калечащий женщин, как декабрь, январь и февраль — это точно пройдёт… Это точно пройдёт! С пакетом мокрым на голове, с электрометками на руке моя Россия сидит в тюрьме, но верь же мне: это пройдёт! Какой же чёрный нам выпал век! А мне мерещится вдалеке живой надежды забытый свет! Так верь же мне: это точно пройдёт! Всё пройдёт — всё проходит когда-то: будет год, будет день, будет миг… В одиночестве в морге вчерашний диктатор, а теперь — просто мертвый старик… И с петель срежут двери в Лефортово! И Россия воспрянет
от сна! Малазийским истерзанным взорванным бортом к нам с тобой в ледяную избушку ворвётся весна… Это точно пройдёт! С пакетом мокрым на голове, с электрометками на руке моя Россия сидит в тюрьме, но верь же мне: это пройдёт! Какой же чёрный нам выпал век! А мне мерещится вдалеке живой надежды забытый свет! Так верь же мне: это точно пройдёт!