`
Полцерквушки в деревушке:
пожил Бог да вышел весь.
.
Цепь вцепилась крепко в дужку:
не колодец — душевед!
Попропало вёдер много,
доставать их — не с руки!
Ковш железный — недотрога
леденеет от тоски.
Три стеклянные ступеньки,
будто к храму! — чем не храм?
Помню, бабушка здесь пела
и молилась по утрам,
и несла святую воду,
и боялась расплескать.
.
Выйди, месяц! Ветер водит!
Вольно белым мотылькам
виться в воздухе морозном:
превратят метель в игру!
.
До весны — седой и грозный —
поселился маг в бору.
Выйдет ночью — окна тронет,
те — потрескивают чуть;
задремавшую сторонку
хлоп легонько по плечу:
не проспи, мол, нынче чудо!
Начинает колдовать:
вот уже снега кочуют
по дворам — из рукава
вьюгу вытряхнул, вздыхая.
.
Волшебство! Один в один!
Кто ледовыми стихами
на крылечке наследил?
.
Эх, романтика деревни:
красота и нищета,
русский дух на лавке дремлет,
вроде толстого кота;
сыт и — ладно, сыт и — хватит,
завтра — завтра, там поймём.
.
Здесь донашивают хаты
сто четырнадцать имён,
сто тринадцать, сто. Бывает,
дом под снос и — нет судьбы,
будто рана ножевая,
пустота в ряду. Рябин
драгоценное колечко,
точно память, не сносить.
Песней что ль печаль полечим?
Пёс и тот — заголосил
в унисон тоске сердешной,
непонятной, но родной.
Что в диковинку нездешним,
то привычно мне.
.
В окно
глянет солнце по-февральски:
ярко-ярко. Не балуй!
Чай смородиновый. Кральки.
Самовар зовёт к столу.
Завтра — завтра. И об этом
горевать нам — не с руки!
.
В деревушке Бога нету,
но колодцы — глубоки.