Летний день, народ в музее,
Прячет от жары тела,
К экспозиции глазея,
Группа граждан подошла.
Холст, античная фигура
Клеопатры налегке,
Из одежды у натуры,
Лишь браслеты на руке.
И в таком, как есть, бикини,
На подушках разлеглась,
У девиц вспотели спины,
Заблестел мужицкий глаз.
А какая-то мамаша,
Перекрыв собой обзор,
От греха мальца подальше,
Потащила в коридор.
Тишину смятения в зале,
Тут нарушил чей-то глас:
«Вы сограждане видали,
Этот профиль и анфас?
Ах, какая скверна, братцы,
Взад мне деньги за билет" —
Так дал чувствам разгуляться,
Мужичок неясных лет-
«Заплатив, немало грошей,
Вместо пива с утреца,
Я беспутной бабы должен,
Ягодицы созерцать?»
И мужчины, и девицы,
(Хоть далось не без труда),
Оторвались от царицы,
Устремив свой взор туда:
«Потеряли чувство меры,
Пошлость, низость и разврат,
Про невинности химеру,
Промолчу, хоть и не рад.
Так совсем же ведь раздета,
Но какой бесстыжий взгляд,
Я б убил жену за это,
Если б только был женат»
Гид прервать его пыталась:
«Коль не по душе Жером,
Вот и группа уж заждалась,
Может гражданин пойдем?»
Он же в гневе, от царицы
Долго отойти не мог,
До утра бы стал искриться,
Если б дворник не помог.
Выпихнув того наружу,
Долго слышал в темноте:
«Не музей- бордель, послушай,
Маньяки одни везде»
А в кустах от раза к разу,
Возникала чья-то тень
***
Приходил он, по рассказам,
И на следующий день.