Дневник. Из жизни N.
Мне года 4… Холодно. Я напуган.
Какие-то люди в «форме» в квартире с нами —
Они говорят — в детдоме мне будет лучше,
А я им кричу: «Пустите… Пустите к маме!»
Здесь яркие стены, всюду полно игрушек —
Но мне, всё равно, здесь страшно, тоскливо, «дико».
И каждую ночь, до боли, сжимает сердце,
И хочется плакать, голос сорвать от крика.
Я здесь не один — со мною живут ребята.
Они «неплохие», только их взгляды волчьи.
И всё-таки, к счастью, здесь я нашёл и друга —
Хромая собака-лайка по кличке Арчи.
Я вновь вспоминаю «дом» — всё же был там счастлив.
Как жизнь моя превратилась в сплошную драму?
Бывает, молюсь — Господь, говорят, всё слышит:
«Ну, хоть на секунду, миг, но верни мне маму!»
Мечтаю стать футболистом, играть «за наших»,
И на футболке моей пусть будет девятый номер…
Вдруг кто-то трясёт за плечи: «Проснись! Вставай же!
Там пёс, за углом, твой… Это… Похоже помер!»
Бегу по морозу, шапку оставив «дома» —
Как справится с этим горем, не представляю.
Тихонько ложусь на снег, обнимаю друга…
Мне холодно… Жутко холодно… Умираю.
Глаза открываю… Я на больничной койке.
И, кажется, на душе так уныло, пусто.
Я вновь вспоминаю о верном мохнатом друге —
Тоска заглушает все остальные чувства.
Всё чаще пропадаю в библиотеке —
Истории и заметки о «высшей лиге».
Здесь, кажется, возвращается «тяга» к жизни,
Читаю «запоем» — жить помогают книги.
Мне 34… Дети, жена, работа…
Всё в жизни отлично, выбился как-то «в люди».
Карьера — «на взлёт», в «высоких» кругах вращаюсь,
Меня по одежде больше уже не судят.
Звонок раздается… В трубке знакомый голос —
Из прошлого затерянная телеграмма:
«Сыночек, родной, любимый… Ну, как ты? Здравствуй!»
А в мыслях одно лишь слово кружится: «Мама!»
А в мыслях сплошным потоком кружатся годы —
Той прожитой «дикой» жизни воспоминанье.
«Сыночек, прости…
Прости меня, если сможешь!»
В ответ лишь одно — единственное:
— … (молчание).
Света Шегулова