..
И время будет идти по кругу,
считая бусины старых чёток,
и разлучая людей друг с другом,
готовить встречи для разлучённых,
и время будет стирать жестоко —
освобождая для новых место,
не слыша просьбы, не помня сроков,
пусть слишком больно — но очень честно.

И время — будет. Однажды просто
случится нашим — бери и веруй.
Мы называемся миром взрослых,
где каждый день измеряем мерой
… показать весь текст …

И что вы ко мне все с вопросами да с вопросами, какие там новости, я вам не Лента. ру. Я уже месяц босая, простоволосая, хожу в обнимку с плюшевым кенгуру. Врачи говорят задумчиво — стресс, депрессия, друзья смеются — может, тебе налить? А мне легко, мне, правда, легко и весело, просто совсем не хочется говорить. Где-то цунами, где-то столкнулись Боинги, все обещают, что миру вот-вот конец. Я так мечтаю жить в деревянном домике, а ты собираешься выстроить мне дворец. Мой сын научился считать до…
… показать весь текст …

Неспокойно видеть тебя во сне — не в твоих привычках ходить по снам. У меня залив заметает снег, у тебя на юге почти весна. Между явью и навью калинов мост, над забвением кружатся мотыльки, мы стоим вдвоём в тишине немой — не коснуться губ, не подать руки. Там, за кадром, мир набирает крен, люди падают с запада на восток, и становится памятью имярек, и и становится лезвием лепесток. Там, за кадром, вспышки иных миров, океаны, огненная земля, этот сон разделит нас, как порог — мы ему не вправе не позволять. Мы пришли сюда постоять над тем, что когда-то было живой рекой, оказать почтение пустоте, оказаться рядом и далеко. Ночь закончится — каждый проснется жить с тем, чего и выдумать не могли.

Сын родится, ты ему расскажи:
юг и север
на разных
концах
земли.

Можно делить людей на своих и дальних, можно искать ответы, но нет резона. Мир изменился: среда передачи данных работает безотказно и внесезонно. Где мы сейчас? На Балтике, на Алтае? В центре Москвы, в арктическом монохроме? Красный шатер в пустыне, костер как танец, белые песни в северном лунном доме. Мы вездесущи, свет проникает в поры, время звучит, вибрирует теплый ветер. Все начинается с тихого разговора, в слове рождается искра, растет и светит. Струна золотая, артерия лучевая, все пробужденные — души одной породы. Кровь наша древняя, дикая, кочевая чуется оберегом от несвободы.

Само/достаточны, равно необходимы
граду и миру, друг другу, богам и людям.
В этой среде меняется проводимость
сердца.
И слух
становится
абсолютным.

Говорят, это странно, это необъяснимо, это даже неправильно, пошло в каком-то смысле — выбирать себе в пару единственных и любимых по рассказанным в снах совпадениям прошлых жизней, по биению пульса, по раздвоенью эго, по делению мира на запятые дао. В этом городе даже зимой не дождешься снега, в нем зима дождем смывалась и пропадала столько лет, что привыкли, забыли об этом белом, облетающем небе — хлопьями кружевными. Это небо нас придумало, захотело — несерьезными, теплыми, нежными и живыми,…
… показать весь текст …