А он мне снова о весне!
О ярких снах и звездопадах.
О вишнях, в свадебных нарядах,
Садах, в загадочной красе.
Нездешних, дальних берегах,
Так зазывающих в объятья.
О сногсшибательности платья,
В роскошных, нежных жемчугах.
Об удивительной любви —
Не ждущей, а сполна дающей —
Минувшей, нынешней, грядущей…
О вечной страсти визави.
Я слушаю… Ногой в сугроб…
Сей гимн души в тональность хруста.
Снежинкам подставляю лоб,
Цитируя Марселя Пруста.
А море выплаканных слез,
Звенит романтикой Шопена…
Воздушной легкостью стрекоз
Взмывает радужная пена.
Стряхну вчерашнее, как снег…
Какая прелесть — эти сказки.
Сегодня я счастливей всех,
Хоть жизнь и корчит нам гримаски.
Как ветрено! И как легко!
Не приторно, не однобоко.
Ни лжи, ни фальши, ни упрека!
И море жизни глубоко!
На снежном бархате зимы,
Кружась, выхрустываю вальсы,
И жизнь, где мы лишь постояльцы,
Краду, а не беру взаймы.
А солнце радостно в ответ,
Лучом, коснувшимся одежды,
Дарует нам глоток надежды
На множество счастливых лет!
В вибрациях сердечных струн
Под покрывалом белой вьюги,
Летит Шопеновский «Ноктюрн»
И ветер навевает фуги.
*В контексте творчества Пруста и Шопеновского романтизма