Чужие женщины Владимира Маяковского

В жизни Маяковского было много женщин: Мария Денисова-Щаденко, Эльза Триоле, Элли Джонс, Татьяна Яковлева, Вероника Полонская… Их имена несправедливо отходят на второй план, выпуская вперёд Лилю Брик. «В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Лиля — люби меня. Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская…», — пишет в предсмертном письме человек, больше всего на свете боящийся смерти, и стреляет себе в сердце…

Всю жизнь Владимира Владимировича Маяковского преследовала двойственная закономерность. В любых проявлениях его неординарной личности, и в творчестве, и в любви, и в страшном и трагическом конце он постоянно противоречит самому себе. Алогичность и парадоксальность поведения — вот, пожалуй, самые верные характеристики этого поэта прошлого века.

Да, поэт и гражданин, но еще и просто человек, с его силой, растерянностью, пристрастиями и странностям

Он — разный, бесконечно размноженный. С одной стороны — действительно великий поэт революции. С другой — слабый, больной человек, в конце концов дошедший до крайней черты, самоубийства. «Вошедший в контакт с новой властью» и пронзительно жалующийся, отвергнутый. Громоздкий, назойливый и ранимый, бессильный. Несмотря на демонстративную резкость суждений, часто — грубый тон в полемике, внутренне — очень деликатный и даже застенчивый. Любил Маяковский тоже всегда неровно, тяжело и трагично.

Наверное, все знают, что самой большой любовью Маяковского была Лиля Брик. Но женщин в жизни поэта было значительно больше. Роковых же женщин, заметно оставивших след в его сердце, жизни и смерти, было три. И всегда он хотел одного — безраздельно обладать своей возлюбленной. Однако ни одна из его главных любовей — ни Лиля Брик, ни Татьяна Яковлева, ни Вероника Полонская — никогда не принадлежала ему полностью. Именно в этом постоянном необладании и заключался весь трагизм любви поэта.

Правда, была первая любовь, до этих трех роковых женщин. Ее звали Мария Денисова, познакомились они в Одессе. Любовь к красавице, независимой интеллектуалке, буквально преобразила Маяковского. Он метался как полоумный, не находил нигде себе места, читая стихи, превосходил самого себя. Маяковский, как это будет с ним всегда, торопился со своими чувствами, делал сразу же страстные признания, требовал полной взаимности.

Но Мария Александровна, хотя и прониклась богемной жизнью поэта, от решительного шага отказалась. Не захотела связывать свою жизнь с талантливым, но скорее всего непонятым ею мужчиной. Как следствие, боль поэта отразилась в стихах. Образ Марии в поэме «Облако в штанах» отталкивал и привлекал одновременно своей недоступностью. Маяковский и потом будет выбирать женщин, тем или иным образом несвободных, его любовь всегда будет неосуществимой и несбыточной мечтой.

Брики

Маяковский знакомится с Бриками в июле 1915 года. Осип Максимович и его жена, Лиля Юрьевна, были очень обеспеченные выходцы из буржуазной среды, которую так ненавидел Маяковский. Снова двойственность, снова противоречие, которое потом обернется разрывом. Познакомила их младшая сестра Лили — Эльза, впоследствии французская писательница Эльза Триоле.

После первого прочтения стихов все и случилось. Брики отнеслись к его творчеству восторженно, назвали «невиданным чудом», тут же Владимир Маяковский полюбил Лилю Юрьевну, «ослепительную царицу евреев». Вскоре Маяковский переезжает к Брикам. Что же это были за отношения? Даже самые близкие терялись в догадках. Вероника Полонская пишет: «Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Юрьевны».

Так или иначе, в неотлучное приложение к возлюбленной Маяковский получил ее мужа. Но только ли для друзей их отношения были непонятны, запутанны и двусмысленны? Понимали ли они сами — кто кому кто? В письмах Маяковского нежность Брикам была разделена чуть ли не поровну. «Целую 1000 раз тебя и 800 Оську». Все же Оську на 200 меньше. Любые чувства соперников можно понять, но чтобы любовник обожал мужа — это представить трудно.

Луначарский называл Осипа Максимовича злым демоном. Брик был начитан, знал языки, точно чувствовал конъюнктуру, сам сочинял художественные произведения. В рукописях любых стихов Маяковского нет ни одной запятой. С 1916 года все знаки препинания расставляются Бриком. Он принимал участие во всех замыслах Маяковского. Собирал материалы для поэмы «Ленин», обсуждал идеи, сдавал в печать готовые произведения. Они действительно хорошо дополняли друг друга. Черновик каждой новой вещи он прежде всего отдавал Брику: «На, Ося, расставь запятатки».

На протяжении пятнадцати лет Маяковский пользовался эрудицией Брика, Брик же выжимал из него все соки и ограничивал его движения. Несомненно, это был деловой союз, основанный на взаимовыгодных обстоятельствах. Так что можно сделать вывод о том, что не только любовь к Лиле Юрьевне вынуждала Маяковского дружить с Осипом Максимовичем. Если Маяковский и ревновал, то лишь в самом начале их знакомства. Потом Осип стал для жены другом, и эта роль его устраивала. Видимо, поэтому Маяковский мог так долго и ровно дружить с соперником. Сама же Лиля Юрьевна на полях какой-то рукописи напишет: «Физически О.М. не был моим мужем с 1916 г., а В.В. — с 1925 г.»

Маяковский носит кольцо с инициалами, подаренное Лилей. Он, в свою очередь, дарит ей кольцо с выгравированными инициалами «Л. Ю. Б.». Монограмма читается как бесконечное «люблюблюблюблюблюблюб». Внутри кольца написано «Володя». Когда советские люди перестали носить кольца, Маяковскому присылали на выступлениях записки: «Товарищ Маяковский! Кольцо вам не к лицу». Но товарищ Маяковский не расстался с кольцом, он надел его на связку с ключами.

В письмах к Лиле поэт подписывается «Щен» и рисует забавные картинки, отображающие его самого: «Щен болен. У него грипп», «Щен в Мексике, на пальме, смотрит в бинокль на Москву», «Щен в Крыму, на вершине Ай-Петри, с шашлыком в руке». Его любовь — романтична, возвышенна, всепоглощающа. Маяковский пишет поэму «Флейта-позвоночник», в которой героиня — предмет сделки. Она опутана мещанским благополучием, ее могут продать, украсть, перекупить.

Нет ничего странного в этой аллегории, образе, ведь его Лиля Брик опекалась в молодости гувернанткой, училась в частной гимназии, живет в буржуазной среде и сейчас. Посвященные ей «Флейта-позвоночник» и особенно «Лиличка! Вместо письма» — самые подлинные признания в любви. Никогда еще вся гамма чувств — ненависть, любовь, обида — не была так талантливо выражена в стихах.

Но Лиля Юрьевна Брик — бесспорный центр внимания не только Маяковского, но и многочисленных поклонников и близких друзей. Переменчивая, жгучая, естественная, умная, избалованная во всех своих капризах и порывах. На свет ее «горячих до гари» глаз мужчины тянулись как мотыльки. По-видимому, и Маяковскому отводилась сходная роль, на которую он в отличие от Брика согласен не был.

В конце декабря 1922 года возникает странный разрыв в отношениях Маяковского и Бриков. Поэт безвылазно сидит на Лубянке под строгим домашним арестом. Выходит только за папиросами, ни с кем не видится и пишет, пишет, пишет. Что же произошло? Маяковский утверждает всем, что пауза произошла «по взаимному уговору» и ему необходимо пересмотреть свой внутренний багаж.

Лиля Юрьевна пишет о другом: «Жилось нам хорошо, привыкли друг к другу, обуты, одеты, живем в тепле, едим вкусно и вовремя, пьем много чая с вареньем. Установился „старенький, старенький бытик“. Мы испугались и решились разбить это „позорное благоразумие“. Маяковский приговорил себя на два месяца одиночного заключения проверить себя».

Проверка удалась на славу. Он может жить без варенья. Но он не может жить без Лили. Да и варенье, оказалось, здесь ни при чем. Из писем Маяковского вдруг выясняется, что есть какая-то его вина: «Я не грожу, не вымогаю прощения…», «Я вижу, ты решила твердо…». А в одном из писем двухмесячной изоляции он написал прямо: «Я знаю, что мое приставание к тебе — для тебя боль».

Оказывается, на самом деле причина разрыва — настойчивые требования Маяковского верности и постоянства от Лили. Снова двойственность, снова парадокс. Разве постоянство — не мещанская добродетель, от которой он бежал и которую обличал в стихах? Как верно заметил Сэленджер, мы боимся признаться себе в каких-то очень простых и искренних вещах, потому что на поверку они оказываются самыми банальными.

Маяковского буквально раздирают противоречия и чувства: обида, ревность, ненависть. В эти два месяца ссылки Маяковский пишет более чем странную поэму «Про это». Тема впрямую не названа. Про что про это? Нет более уклончивого произведения, но здесь его традиционная маяковская ненависть изливается во что-то абстрактное, в предельно максимальное ничто.

Маяковский не выдерживает два месяца. Бегает подслушивать на лестницу под дверь Бриков. Брики чай с вареньем пить перестали, перешли на шампанское. ЛЕФ, который возглавлял Осип Брик, становится одновременно и салоном, и вертепом, и коммерческим предприятием. И снова обман самого себя. Оказывается, против обыденщины, вкусной еды и теплой ванны Маяковский ничего против не имеет. Повседневное окружение его любимой, друзья-соперники, поклонники — вот главное препятствие его любви. А самое страшное в том, что и сама Лиля — часть ненавистного ему быта. Но он ее не может обвинять. Потому что любит.

Скажу: — Смотри,
даже здесь, дорогая,
стихами громя обыденщины жуть,
имя любимое оберегая,
тебя
в проклятиях моих обхожу.

Что же это была за женщина? Женщина, чутко оберегающая свое первенство в душе поэта. Легко относясь к его увлечениям, не терпела и намека на что-то глубокое. Публичное прочтение стихов, посвященных Татьяне Яковлевой, навсегда осталось в ее глазах самой страшной изменой. А после смерти Маяковского все письма к нему Татьяны Яковлевой были сожжены Лилей Юрьевной лично.

Сложная любовь Маяковского и Брик не раз подвергалась испытаниям, однако лишь к ней чувство поэта было безмерным вне времени и событий. На самом деле трагедия «треугольника» заключалась в том, что Маяковский любил Лилю, которая по-настоящему не могла любить никого, кроме своего мужа. Осип Максимович же, по-видимому, ее не любил. Отсюда постоянная смена поклонников у Брик, суета, вечная смена развлечений, обеды, премьеры, вернисажи, желание везде успеть первой. Как оказалось, все это лишь средство заполнить ту пустоту, которую не смог заполнить равнодушный к ней человек.

Когда Маяковский и Лиля сходились, они обещали обязательно сказать друг другу, если разлюбят. В 1925 году отношения Маяковского с Лилей Брик становятся чисто дружескими. Лиля пишет, что больше не любит его. И добавляет, что едва ли это признание заставит его страдать, так как у него самого за последнее время было два сильных увлечения. Тем не менее они до конца жизни (его) бережно заботятся друг о друге. Более того, влияние Лили Брик настолько сильно над Маяковским, что она берет на себя смелость не разрешать ему жениться. Когда в 1927 году были обнародованы его отношения с Натальей Брюханенко, Лиля написала ему: «Володя, до меня отовсюду доходят слухи, что ты собираешься жениться. Не делай этого…»

Неизвестно, повлияла ли просьба Лили Брик или нет на его решение, но Маяковский так ни разу и не женился. Трудно объяснить, что такое обаяние, еще труднее понять женскую силу. Если кто и знал тайну своей поразительной привлекательности и власти над мужчинами, то это сама Лиля Брик. Одно можно сказать с уверенностью: Лиля Брик помимо несомненной одаренности и в слове, и в уме обладала самым главным даром — быть женщиной. И не только в молодости, но и в восемьдесят лет она была окружена мужчинами, роскошью и богатством.

Кто смог понять незаурядность этой женщины, тот сразу же попадал под ее почти безраздельную власть. Помимо безукоризненного вкуса она обладала поразительным чутьем на все новое и талантливое. К ней на суд приносили свои стихи Слуцкий и Вознесенский, она безошибочно угадала в молодой дебютантке великую балерину Майю Плисецкую, с первых же слов поняла феномен Параджанова. Умерла она восьмидесятишестилетней старухой, покончив с собой из-за несчастной любви.

Говорят, гибель Маяковского была воспринята Лилей Юрьевной с искренним удивлением. После похорон у Бриков пили чай, шутили, говорили о жизни и смерти. Но несмотря на, казалось бы, такие резкие различия в жизни Маяковского и Лили Брик, смерть обоих до ужаса похожа: неудачная любовь, болезнь и самоубийство.

Татьяна Яковлева дю Плесси-Либерман

Роман с Яковлевой у Маяковского начался в Париже 25 октября 1928 года. Он уже слышал об элегантной русской парижанке и давно мечтал познакомиться. Друзья специально пригласили Татьяну Яковлеву в один дом, чтобы состоялась их встреча. И как это обычно и бывало с Маяковским, он влюбился сразу и сильно. Влюбился в ее память на стихи, в ее «абсолютный» слух, в то, что она не просто парижанка, а русская парижанка.

Она родилась в 1906 году в Пензе, а в 1925 году по вызову своего дяди уехала в Париж. Они сошлись мгновенно, и об их отношениях сразу же стало известно в ближайшем окружении поэта. Да они и не скрывали, появлялись везде вместе, и люди на улице оборачивались им вслед. Это была действительно красивая пара, Маяковский — высокий, могучий, большой, Татьяна — тоже красавица, стройная, под стать ему.

Сорок дней осенью 1928 года Маяковский был безраздельно счастлив. Несмотря на страстную любовь обоих, уговоры Маяковского стать его женой и ехать в Москву Яковлева встретила уклончиво. Маяковский вынужден уехать из Парижа на два месяца в Россию, чтобы проследить за постановкой «Клопа». Начинается шквал писем, телеграмм, переводов.

Он посвящает ей стихи и публично читает их (Лиля Брик в бешенстве). Но уже весной 1929 года он очень ясно начинает осознавать, что и в этой любви он для Татьяны не единственный. Конечно, он догадывался и раньше, но всегда надеялся на силу своего захватывающего обаяния. И снова ошибается. У Татьяны есть еще как минимум три поклонника, и она не собирается ими жертвовать ради одного-единственного мужчины, пусть даже это будет Маяковский.

Но и место Первой женщины тоже остается в душе поэта по-прежнему занятым. Однако в своих письмах к Лиле Брик он пытается усыпить ее бдительность: «И в Ниццу, и в Москву еду, конечно, в располагающем и приятном одиночестве». Хотя Брик осведомлена обо всех подробностях Эльзой Триоле. Лиля придумывает безошибочный шаг, она гениальна, как всегда. По инициативе Осипа Максимовича в мае 1929 года Маяковский знакомится с Вероникой Полонской. Начинается его двойной роман: в письмах — с Яковлевой, в жизни — с Полонской.

Вероника Полонская

Вероника Полонская, дочь известного актера немого кино, молоденькая актриса МХАТа, обаятельная, красивая, простая и искренняя, без труда влюбила в себя Маяковского. После первого неизбежного недоумения неожиданно привыкла к нему и привязалась сама. «По тебе регулярно тоскую, а в последние дни даже не регулярно, а чаще», — пишет Маяковской Яковлевой в Париж.

В это же время регулярно, и даже чаще, у него бывает Полонская. В июле поэт едет на юг, шлет письма Яковлевой, там же в Хосте встречается с Полонской и, когда они расстаются на время, ее засыпает телеграммами. Так что спорные строчки «я не спешу и молниями телеграмм…» могут относиться и к одной, и к другой.

Осенью Маяковский хлопочет о поездке в Париж, очевидно чтобы встретиться с Яковлевой. Полонскую же в это время нежно любит, называет «невесточкой» и строит с ней планы на будущее. Последнее письмо отправлено Яковлевой в октябре уже после запрета на выезд за границу, связанного со странными обстоятельствами. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла инициатива Бриков по чисто личным мотивам. Яковлева воспринимает его отсутствие как добровольный отказ, тем более что до нее доходят слухи о его женитьбе. В январе Татьяна Яковлева сама выходит замуж. Маяковский так переживает, что тут же требует от Полонской узаконить их отношения.

И вот только сейчас выясняется самое главное. Вся беда в том, что и Вероника Витольдовна Полонская не принадлежала одному Маяковскому. Более того, она была замужем и никак не могла признаться мужу в измене. И снова эта страшная закономерность, вечное проклятие необладания, преследующее всю жизнь Маяковского. Вероника Полонская не может (или не хочет) развестись с мужем, не оставляет театр, как того требует Маяковский.

Маяковский становится одержимым, то он клянется ей в вечной любви, то угрожает, оскорбляет, мучает и ее, и себя. Он лихорадочно мечется в поисках выхода из этой ловушки, везде чудятся ему насмешки, враждебность, унижение, да еще постоянно болеет гриппом. Особенно «любящие» его друзья утверждают, что Маяковский болен не гриппом, а сифилисом. Обычно шумный и веселый, он превращается в злого и мрачного зануду. Ему кажется, что он выглядит смешным и нелепым. Оказывается, для него это страшно — быть смешным! И он действительно становится посмешищем в глазах всех официанток кафе рядом с МХАТом, где часами ждет Полонскую. Вероника часто опаздывала, не приходила совсем или появлялась вместе с мужем Яншиным.

12 апреля Маяковский записывает план последнего, решительного разговора с Полонской, в котором несколько раз повторяет: «я не смешон… нельзя быть смешным…» Там же он записывает о самоубийстве. «Я не кончу жизни, не доставлю такого удовольствия художественному театру». Бред, неистовство, в общем-то свойственные ему от природы, становятся сутью его существования. Полонская в ужасе, она просит его обратиться к врачу, но Маяковский в ответ дико смеется, снова и снова устраивает страшные садомазохистские скандал

Маяковский теперь совершенно больной человек, и не временно больной, а больной всегда, постоянно, находящийся на грани безумия. Его состояние стремительно ухудшается: резкая смена настроений, навязчивая мысль о самоубийстве, вечные занудливые придирки ко всем окружающим. Последним толчком в принятии окончательного решения мог послужить отказ Полонской бросить театр и мужа. Многие современники ее, кстати, и обвиняли в этом.

Другие

Помимо роковых женщин в любовной биографии Маяковского были и другие знаменательные увлечения. О романе Маяковского с Элли Джонс известно немногим. В то время афишировать личные связи с иностранцами было опасно. Лишь своей вечной любви, Лиле Брик, в 1925 году, вернувшись из Америки, Маяковский рассказал и об Элли Джонс, американке русского происхождения, и о ребенке от нее.

Познакомились они через Давида Бурлюка, проводили вместе время под Нью-Йорком в Кэмпиндайге, вскоре у Маяковского родилась дочь, Элен Патриция Томпсон. Роман закончился в 1928 году, когда Маяковский встретил Татьяну Яковлеву. Он не сдержал своего обещания Элли, к которой должен был вернуться в Ниццу из России.

Были и другие увлечения, дружбы в жизни поэта. И хотя они не оставили заметного следа в его душе, кто знает, как повлияли эти отношения на творчество, опыт, характер Маяковского. Софья Шамардина, Маруся Бурлюк, Наталья Рябова, Галина Катанян. Все они оставили воспоминания и записи о Владимире Маяковском.

Счастье и смерть

Был ли Маяковский счастлив в любви? Если считать, что счастье — миг, то, несомненно, Маяковский прожил счастливую жизнь. Но если вспомнить его деспотичные требования, предъявляемые к возлюбленным, а также фатальную закономерность необладания ими, то вряд ли ему позавидуешь.

Что же для него тогда любовь? Лиля Брик пишет в своих воспоминаниях: «Маяковский понимал любовь так: если ты меня любишь, значит, ты со мной, за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах… Ты всегда голосуешь за меня. Малейшее отклонение, малейшее колебание — уже измена. Любовь должна быть неизменна, как закон природы. Не может быть, чтобы я ждал солнца, а оно не взойдет. Не может быть, чтобы я наклонился к цветку, а он убежит. Не может быть, чтобы я обнял березу, а она скажет „не надо“.

По Маяковскому любовь не акт волевой, а состояние организма, как тяжесть, как тяготение… Маяковский был одинок не оттого, что был не любим и не признан. Его печатали, читали, слушали. Не счесть людей, преданных ему, любивших его. Но все это капля в море для человека, у которого „ненасытный вор в душе“, которому нужно, чтобы читали те, кто не читает, чтобы пришел тот, кто не пришел, чтобы любила та, которая, казалось ему, не любит…».

Любовь же для Маяковского — «…это жизнь и сердце всего. Если оно прекратит работу, то я мертв».

Если я чего написал,
если чего сказал —
тому виной глаза-небеса,
любимой моей глаза…