Между нами полмира…
Казалось, куда уж дальше?
Но седой горизонт занавешен стеною ливней —
чьей-то властной рукой заштрихован, как лист,
закрашен,
опечатан дождём…
И опять тишина в эфире…
«Абонент не доступен»
…укрытый густым туманом,
от моих берегов отгорожен кипящим морем,
за которым скрываются в дымке холмы Вьетнама
и буддийские храмы парят над ночным Ханоем.

Ничего… не грусти…
я могу прикасаться сердцем
и за тысячу миль, находясь вне сети… вне зоны…
В мой лазоревый рай для тебя приоткрою дверцу.
Ты сбежишь от снегов в нарушение всех законов.

Наше первое утро,
как розовый нежный лотос,
затрепещет в лучах и раскроет лиловый венчик.
Засияет росой…
В нём такая земная кротость
и наивная благость, как будто он с Небом венчан.
Хоть рождён из воды, но невидимо тянет шею
к кучевым облакам и мерцающим южным звёздам.
В зыбкой глади озёрной колеблется отраженьем,
превзойдя в совершенстве того,
чьим дыханьем создан…

Так и ты на стекле надыши пятачок овала,
в белизне ноября растопи на окошке иней,
проникая неслышно
в таинственный лаз портала,
чтоб не встал между нами тропический шквальный ливень.
Или пусть себе хлещет — не страшно уже нисколько!
Я, как прежде, «вне зоны»,
но чувствую абонента —
он давно со мной рядышком в мокрой смешной футболке,
силой мысли сорвался с холодного континента.

Это значит,
мы вместе сегодня пойдём на море,
оккупируем пляж, запасёмся вином и «фантой…
Впрочем, эта страна испытала так много горя,
что в лексическом смысле не жалует оккупантов.
Нет, конечно же нет…
мы сюда не придём с войною…
Изнурённые битвами, жаждем хоть каплю мира…
Мы его заслужили, но слишком большой ценою,
и лежим на песке,
руки-крылья с тобой раскинув.

Просто дети цветов…
Ну, да что уж там — просто дети,
чьи сердца, как напалмом, давно сожжены любовью.
Но тропический ливень настолько силён и светел,
что готов загасить в нас последние угли боли.