По улице ходила
Большая крокодила
Она, она
Голодная была!
Во рту она держала
Кусочек одеяла
И думала она,
Что это ветчина.
Увидела француза
И хвать его за пузо!
Она, она
Голодная была!
Судьба художественных произведений иногда выписывает такие фортели, что и не знаешь, плакать или смеяться. Хотя самим авторам точно не смешно!
Вот, например, Пётр Павлович Ершов. Был знаком с Жуковским и Пушкиным, окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Всю жизнь мечтал стать серьёзным поэтом и драматургом, писал много — и стихи, и пьесы, публиковался, печатался, но… Но из его произведений современные читатели не вспомнят ничего- кроме сказки «Конёк-Горбунок», которую автор написал «для потехи» ещё 19-летним студентом.
Или Федор Богданович Миллер, автор восьми томов (!) стихотворений и стихотворных переводов, а мы знаем только один его детский стишок (правда, этот стишок в нашей стране знают все поголовно, вы тоже). Какой? Смотрите ссылку в конце статьи.
Похожая история произошла с военным композитором и дирижёром Львом Исааковичем Чернецкиим. Слыхали про такого? Прекрасный и очень талантливый музыкант, между прочим. Сочинил множество вальсов и маршей — причём весьма недурных! Однако никто про эти вальсы и марши уже не помнит. Но вот одна его мелодия стала поистине бессмертной, и знают её в России тоже почти все, от мала до велика.
В 1910 году Лев Чернецкий написал бодрый военный марш, который назвал «Дни нашей жизни». Музыка слушателям понравилась, ноты неплохо продавались — это произведение даже стало официальным маршем 129-го Бессарабского пехотного полка. Слышали такой марш? Да в том-то и дело, что слышали, просто не знаете, что это он и есть!
«Какой же это военный марш?! — скажете вы. Это же…» — да, именно! Во время Гражданской войны неизвестный нам шутник положил на мелодию этого марша шуточные стишки (явно навеянные «Крокодилом» Корнея Чуковского)
Переделанный вариант разошёлся по стране и приобрёл просто бешеную популярность, песенка тут же стала народной. «Какой там марш, какого ещё полка! Это же самый натуральный городской фольклор!»
(Большую роль тут, конечно, сыграла рифма «ходила — крокодила». Придать крокодилу женский род — находка, близкая к гениальной. Нет, женщин-то мы все, конечно, любим! Но и… уважаем.)