Краса моя Русь — белый аист на крыше,
ты много видала на долгом веку:
людей настоящих и подлых людишек,
сынов тебе верных и алчущих шкур.

Душили тебя и не раз предавали,
в полон загоняли и лжи кабалу,
поборами люд догола раздевали,
в болото неверья толкая и мглу.

Был дурью и тьмой неоглядной охвачен
славянский великий и праведный род
и ночью Сварожьей ходил он незрячим,
но с истинной Верой увидеть восход.

Червонное солнце, что плещется в речке
и витязей славных, что скачут верхом.
Девицу, что косу плетет на крылечке,
спеша на свиданье к пруду с пастухом.

Душистые ветки махровой сирени,
в сенях на окошечке жбан молока,
от старых ракит долговязые тени
и тополь у тына, вздремнувший слегка.

Калитку в саду, что всегда нараспашку
и сделанный иве шикарный «начёс»
сестриц, что гадают судьбу по ромашке
на суженых, споры ведя горячо.

Кусты у дороги, хрустальные росы,
коней, что телегу со скрипом везут,
бегущих за ними мальчишек курносых
и возле пахучих цветов стрекозу.

Березы у рощ в золотистых кудряшках,
на волжском затоне с ухой рыбака,
крестьян в домотканых холщовых рубашках,
осинок-подружек в посадских платках.

Серебряный Месяц, что к звездочкам вышел,
пшеницы озимой струящийся шелк.
Краса моя Русь — белый аист на крыше,
люблю тебя русской открытой душой.

Ирина Стефашина-Велес