Мальчик вышел на улицу почти незнакомого для него города. В руках у него был новенький, кожаный мяч. Настоящий, футбольный мяч. Вещь, которая ценилась тогда всеми мальчишками дороже толстой пачки «евро», нынешним поколением.

Мальчику было не привыкать к калейдоскопу городов Союза. Его родители постоянно ездили по командировкам и довольно часто брали его с собой. Если это происходило в разгар учебного года, то приходилось идти в чужую школу. Правда, на учебном процессе, это никак не сказывалось. Программа обучения была везде стандартной. С последнего урока Кишинёвской школы, он летел на следующий урок в Ленинградской школе. В другой школе. уроки ни чем не отличались от предыдущей. Он смело заходил в класс и отвечал на домашнее задание, которое делал на борту самолёта.

Была только одна проблема, быстро найти друзей среди мальчишек другой школы, города или посёлка. Настоящий футбольный мяч был волшебным ключиком для зарождения детской дружбы.

Была и другая проблема при смене очередной школы, но проблема не его, а взрослых, которые задавали глупые на его взгляд вопросы.

Новая учительница, в каком бы то ни было городе, всегда спрашивала:

— А ты откуда к нам приехал?

— Из Душанбе!

— Хорошо!

Теперь скажи всем детям в классе, Душанбе — столица какой республики?

— Это не столица, столица Москва! А Душанбе город в России, СССР! — уверенно отвечал мальчик, удивлённо глядя на учителя.

Учительница, прокашлявшись, продолжала:

— А какой ты национальности?

— Я??? … Я русский!

На этом обычно заканчивался диалог новой учительницы и новенького в классе. Учительница брала дневник и делала запись красными чернилами: «Уважаемые родители, срочно зайдите в школу!»

Вечером, родители, прочитав послание учителя, спрашивали сына:

— Ты ничего там не натворил?

— Нет! — А почему в школу вызывают?

— Не знаю, наверно хотят с вами познакомиться, они все хотят с вами познакомиться, в любой школе!

Наутро, кто-то из родителей, сопровождал мальчика в школу. Там они о чём-то долго шептались с учительницей, таинственно поглядывая на мальчика. Затем учительница что-то записывала в классный журнал и больше не задавала ему глупые вопросы.

Чтобы внести ясность в поведение мальчика, надо сказать, что кроме городов Союза, мальчик вместе с родителями бывал и за границей. Иностранцы, знакомясь с мальчиком громко восклицали:

— О!!! Совет сОюз!!! Рюссия! !! Рюськия!!!

На что мальчик строго вопрошал у них:

— Вы не немцы? Не фашисты? Вы русские?

— О!!! Кайне нациз, фашистен капут! Руськи карашо! Их ферштей эс?

— Я тоже не люблю немцев и фашистов! — отвечал им малец.

Надо заметить, что мальчик знал о существование всего двух наций на земле: — немцев и русских, не смотря на то что в компании мальчишек, с которыми он дружил в родном городе, были представители практически всех национальностей СССР. Больше того, среди них было два грека и один итальянец, который почти не знал русского языка. Выходя на улицу, они в первую очередь затевали игру, которая их всех объединяла. Это была игра в войну. Ведь любимым занятием всех мальчишек той страны, в которой он жил, была игра в войнушку. В этой игре обычно делились на два лагеря: немцев-фашистов и русских. Никто из мальчишек никогда не соглашался на роль немцев в этой игре. Поэтому в роли фашистов выступали отнятые у девчонок куклы или различные цветы, кустарники и деревья, мирно растущие на театре военных действий. Под вопль глупых, ничего не понимающих в войне девчонок, куклы безжалостно разрывались на куски, цветы вытаптывались, кустарники ломались, а деревья лишались веток. Правда и взрослые ничего не смыслили в борьбе с фашизмом. Они обычно разгоняли разошедшихся не на шутку мальчишек по домам, предварительно шлёпнув ладонью по попе:

— Что же вы, изверги, тут творите? А?!

— Мы немцев били! Под Сталинградом!

Взрослые почему-то не принимали таких объяснений, разгоняя пацанов по домам. Успокаивали ревущих девчонок, наводили порядок на повреждённых в ходе боевых действий клумбах. На улице вновь воцарялись покой и тишина.

Были у мальчика и две, живущие в разных городах Союза, бабушки. Он их очень любил, а когда гостил у них, то непременно интересовался у каждой из них:

— Баба? А баба? А где мой дедушка?

Обе бабушки, словно сговорившись, непременно отвечали одно:

— Немец убил твоего деда!

— Немец? А почему?

— Потому-что немец — фашист. Он хотел всех нас убить, а дед пошёл защитить нас… Вот они его и убили…

— Баба? А немец плохой?

— Конечно немец плохой! Он деда убил и нас хотел убить… Но мы всё равно победили!

— Баба? А мы это кто?

— Русские, советские!

После этих разговоров с внуком, обе бабушки совершенно одинаково, словно были рядом, начинали плакать, проклиная сквозь слёзы немцев, фашистов и войну.

Видимо потому что у мальчика не было дедушек, он сильно завидовал тем немногим своим сверстникам, у которых были дедушки. А когда удавалось общаться с чьим-то дедом, он всегда спрашивал у них:

— Дед? А ты с немцами воевал?

— Воевал, сынок, воевал.

— Ты их всех победил?

— Победил сынок, мы их все вместе победили!

— Ух ты! — только и мог произнести в ответ мальчик, с восхищением разглядывая медаль «За Отвагу» и деда — Героя…

Мальчик вышел на улицу и огляделся. Чуть поодаль, стайка девчонок играли в свои, девчоночьи игры. Пеленали кукол, прыгали со скакалкой, по расчерченным на квадратике асфальте. На мгновение остановившись, они с любопытством посмотрели в его сторону. Мальчик презрительно глянул на них. Конечно, будь он помладше, то наверное подошёл бы к ним. Но он считал себя большим. Ему вот, вот должно было исполниться 10 лет!

Этот маленький городок, куда он приехал на летние каникулы к родной тёте и дяде, был не совсем незнакомым ему. Он уже был здесь года два, три тому назад. Гостил у тёти с дядей все летние каникулы. Своих детей у них не было, поэтому они с радостью согласились приглядеть за ним на время очередной командировки родителей и в эти каникулы.

Мальчик ещё раз, внимательно осмотрелся по сторонам. Сверстников нигде не было видно. Он тяжело вздохнул и посмотрел на правую сторону. Он знал, что если долго, долго идти в ту сторону, то можно будет прийти на центральную улицу городка. Там находился городской парк имени Горького, а в нём куча всего интересного: карусели, сталкивающиеся машинки и тир, в котором можно будет вволю пострелять из воздушного ружья. Он залез в карман и достал оттуда целое состояние — 50 копеек, одной монетой. Ему её дал его дядя, строго наказав не говорить про монетку тёте.

Он ещё раз посмотрел на правую сторону. Там был парк, но тётя запретила ему далеко отходить от дома. Она думала, что он ещё маленький.

— Мне скоро будет 10 ! Я бы и сам смог сходить в парк — подумал мальчик и посмотрел налево. От того места где он стоял, начинался уклон, который тянулся до конца улицы и упирался в широкую лестницу, ступени которой вела куда-то наверх, в неизведанный мальчиком район города. Местные называли её «Потёмкинская».

— Не видели они настоящую «Потёмкинскую».- усмехнулся про себя мальчик.- Вот и назвали так.

Там же, в конце улицы, у подножия лестницы находилась городская баня и пивная. В пивной всегда было полно взрослых дядек, которые очень громко, будто стараясь перекричать один, другого, разговаривали между собой. Ничего интересного. Постояв ещё немного, мальчик решил поиграть мячиком один.

Это был сшитый из белых и чёрных кусочков кожи, настоящий футбольный мяч. Его ему подарил один темнокожий дядя, в стране которого он жил с родителями почти весь прошлый год. Тот дядька жил по соседству с домом, где жили специалисты из Союза. В тот год детей из Союза было очень мало. В школе при посольстве, в классе было три человека — он и две девочки. Не с кем ни в войну поиграть, ни мяч погонять. Поэтому, после уроков, он играл во дворе в полном одиночестве. Он самозабвенно гонял мяч между деревьев и кустов, придумывая различные трюки.

Его любимым упражнением с мячом, был следующий трюк: он сильно бил ногой по мячу так, чтобы тот летел по воздуху в сторону ограды двора, а сам бежал следом за ним, огибая деревья и перепрыгивая через кусты. Он умудрялся добегать до ограды за мгновенье до касания мячом забора и с лёта, практически через себя, ловко отправлял мяч прямо в пустую бочку, что стояла напротив ограды.

За всеми этими его упражнениями, наблюдал сосед. Тот самый темнокожий дяденька. Он подошёл к мальчику и начал что-то у него спрашивать, издавая набор непонятных звуков. Видя, что мальчик не понимает его, он начал говорить на русском.

Дяденька разговаривал на русском очень смешно. Но так как дяденька сказал, что он не немец, и не фашист, и что он за русских, мальчик решил не обращать внимания на его смешную речь. Тем более, что дяденька очень хорошо играл в футбол и начал учить мальчика правильно пинать мяч.

Так мальчик узнал о другом народе. Народ, который назывался «за русских». Спустя некоторое время, мальчик так хорошо овладел мячом, что дяденька-тренер поставил его в команду ребят гораздо старше его по возрасту. Пред самым отъездом на Родину, он играл свой последний матч, в той далёкой стране.

Старшие ребята конечно не хотели пасовать такой мелюзге и ему пришлось самому выцарапывать мяч у соперников, а команда противника поначалу не обратила на него никакого внимания, за что потом конечно поплатилась. Ведь как только мяч попадал к нему вблизи ворот противника, он наносил удар такой силы и замысловатости, что мяч потом непременно оказывался в сетке ворот. Вратарь только удивлённо разводил руками, укоризненно качая ему головой.

В аэропорту, к его родителям подошёл дяденька-тренер. Он что-то долго объяснял родителям, время от времени произнося непонятные слова: «пеле, талант, профессионал» и другие, которые мальчик не запомнил.

На все слова тренера, родители отрицательно качали головой, отвечая ему:

— Россия, СССР…

Мальчик подкинул мяч и начал ловко жонглировать им ногами и головой. Мяч буквально завис в воздухе, под градом ударов мальчика. Подкидывая мяч, он мысленно, как учил тренер, наметил цели для удара. Первой был фонарный столб, место под перекладиной на которой висели изоляторы и провода. Второй, был участок глухой оштукатуренной стены, то место, где слетел кусок штукатурки, обнажив пару кирпичей. Ещё раз подкинув пяткой мяч, он развернулся и с лёта ударил по нему ногой, в сторону столба. Мяч, описав дугу, ударился в то место, которое наметил мальчик. Ударившись об столб, мяч отскочил в сторону, но мальчик, интуитивно чувствуя куда он отскочит, уже ждал его там и ударив по нему головой, направил мяч в сторону стенки, попав в те самые кирпичи, куда он и целил. Отскочивший от стены мяч, мальчик мягко принял на грудь и затем поймал его руками. Раздались аплодисменты и возгласы одобрения.

Это остановились посмотреть на упражнения с мячом, несколько молодых парней:

— Вот даёт! — Воскликнул один из них.

— Молодец! Будущий Стрельцов растёт! — Вторил другой.

Даже девчонки, забыв про свои игры, в восхищение замерли, глазея на мальчонку. Вдруг раздались звонкие, мальчишеские голоса. Ватага пацанят неслась по улице в сторону лестницы. Громко вопящая орава поравнялась с мальчиком и понеслась дальше. Один из них остановился, и с любопытством оглядывая мальчика, который был одет в полную футбольную амуницию, спросил:

— Ты новенький?

— Да!

— А у тебя здесь есть друг?

— Нет! — Ты хочешь быть моим другом? — Да, хочу! — обрадовался мальчик

— Тогда побежали с нами! Подразним алкашей, а потом в футбол сгоняем!

Мальчик согласно кивнул, и они побежали, догонять остальных. Дети, добежав до пивной остановились. Прямо напротив пивной росло огромное дерево, а за ним находилась поросшая травой, сухая канава. В ней они и скрылись. Время от времени, то один. то другой мальчишка вылезали из канавы. Потом, встав за деревом, внимательно смотрели на пивную.

— А кто такие, Алкаши? — шёпотом спросил мальчик у нового друга.

— Ты что? Не знаешь? Мама говорит, что алкаши хуже фашистов!

— Хуже фашистов? — удивился мальчик и с ненавистью посмотрел в сторону пивной, — а чего мы ждём?

— Сейчас оттуда выйдет самый пьяный, а мы начнём его дразнить! Весело будет!

В это время, один из мальчишек спрятавшийся за деревом, подал знак остальным. Мальчишки выскочили из своего укрытия и сгрудившись встали, смотря на пивную. Оттуда выкатил безногий, лет пятидесяти человек. Ногами ему служила сколоченная из досок небольшая платформа, по углам которой, вместо колёс, были приделаны четыре металлических подшипника. Он катил на ней, отталкиваясь от асфальта небольшими, обмотанными тряпьём чурочками, которые были в его руках.

Двигаясь по асфальту, тележка издавала сильный шум и подпрыгивала на неровностях. Пацаны, со свистом и улюлюканьем бросились за ним следом. Инвалид оглянулся. Видимо это была не первая его встреча с этими мальчишками. Испуганно вжав голову в плечи, он стал быстрее размахивать руками, прибавляя в скорости. Он подъехал к подъёму. Ещё раз оглянувшись, он стал отталкиваться от мостовой одновременно двумя руками. Сила в руках ещё была. С каждым толчком он отрывался всё дальше и дальше от мальчишек, которые пытались его догнать, выкрикивая обидные дразнилки по поводу его отсутствующих ног.

Мальчик, как более тренированный, мог бы с лёгкостью нагнать инвалида, но тут ему в голову пришла идея:

— Стойте!- крикнул он.

Толпа послушно остановилась.

— Сейчас я покажу этому алкашу-фашисту!

С этими словами, он посмотрел в сторону инвалида. Подкинув мяч, он, за мгновенье до касания мячом земли, сильно ударил по мячу ногой. Мяч, взлетев, по немыслимой траектории полетел куда-то в сторону, но словно передумав и описав дугу, направился прямо в голову улепётывающему инвалиду. От удара мячом в голову, инвалид, потеряв равновесие, вместе с тележкой завалился набок. При этом, пытаясь удержаться на месте, он нелепо взмахнул руками и деревяшки, которыми он отталкивался от земли, разлетелись в разные стороны.

Пацанята восторженно закричали, с уважением глядя на мальчика:

— Ну ты молодчина! Снайпер!

Затем, всей гурьбой, они побежали к поверженному инвалиду. Первым до него добежал мальчик. Подобрав мяч и поставив его на землю, он приготовился нанести ещё один удар по инвалиду, раздумывая, куда бы ему попасть, чтобы вышло потешней. Он уже сделал замах ногой, как вдруг услышал истошный женский крик.

Посмотрев в сторону, откуда доносился этот крик, он вдруг увидел свою родную тётю. Такую тётю он никогда в жизни не видел. Его тётя души в нём не чаяла, а эта бежала с перекошенным от гнева и злости лицом, ругая его неслыханными до того словами:

— Да что же ты поддонок творишь! Гадёныш! Мразь фашистская!

Мальчик в растерянности и удивление замер. Тётя, с красным от гнева лицом, добежала до инвалида и участливо склонилась над ним. Она перевернула его и тележку на колёса, заботливо подправила под ним плоскую, ватную подушку, слегка подтянула ремни, которые опоясывали инвалида и крепились на тележке. Затем, сняв с инвалида пиджак. начала его отряхивать. На пиджаке мальчик заметил какую-то странную пластину, состоящую из множества разноцветных полосок. Тётя, отряхнув пиджак, ещё раз внимательно его осмотрела и стала надевать на инвалида, с ненавистью бросая взгляды на мальчика и приговаривая:

— Простите, Степаныч! Ради Бога, не обижайтесь на мальчишку! Я сейчас с ним как следует поговорю.

— Да не обижаюсь я на него! Я… это сам… наехал на камешек, да и перевернулся. Ты уж не трогай мальчонку то… Озорник!

Степаныч оглянулся на мальчика и ласково ему улыбнулся, только глаза у него были влажные.

— Не защищайте его, Степаныч! Я всё видела, добежать сразу не могла, авоськи тяжёлые. Сейчас простишь, а потом? Кем он вырастет? Подонком, подлецом?

Степаныч вздохнул и пожал плечами:

— Твоё чадо! Но только не обижай. Глупый ещё!

Тётя, посмотрев в сторону притихших мальчишек, с грозной интонацией в голосе прикрикнула им:

— Что встали, глазёнки вытаращили?! Живо подняли Степаныча и отнесите его домой! Мальчишки, виновато понурившись, окружили Степаныча и взявшись за ручки, которые были прибиты к его тележке, понесли его, не обращая внимания на извиняющиеся протесты инвалида.

Проводив их взглядом, она вновь посмотрела на мальчика. Подошла к нему и сильно ударила его по щеке. Затем, больно схватив за ухо, потащила его в дом. Никто из взрослых до этого никогда не поднимали на него руку. Никто, никогда не повышал на него голос. Мальчик горько зарыдал:

— Тётя, тётечка, это алкаш, фашист!

Тётя, ещё больнее дёрнув его за ухо, задыхаясь от возмущения, закричала:

Это Герой Советского Союза! Ему немец на войне ноги оторвал, когда он Родину защищал! Он свою кровь пролил, чтобы мы могли сегодня жить! Ты это понимаешь?!

Мальчику стало очень стыдно. Так стыдно и ужасно от содеянного им, что он уже не чувствовал физической боли. Болело что-то внутри. Что-то ранее не известное ему. Единственное, что он смог промолвить, перед тем, как его заперли в тёмном и пыльном чулане, была просьба:

— Тётя, ты только бабушкам ничего не говори… Папе с мамой тоже…

— Что? Стыдно стало? Это хорошо… Может быть выйдет из тебя Человек?!

Вечером, пришёл с работы дядя. Тётя ему что-то долго объясняла.

Мальчик слышал обрывки фраз: — «Одинокий старик», «Инвалид», «Герой», «Бесчувственный, бессердечный», «Разбалованный эгоист».

Потом к дверям подошёл дядя, выпустил мальчика из чулана и тихо произнёс:

— Давай сюда мяч.

Мальчик принёс ему мяч. Дядя, взяв острый нож, проткнул им мяч и раскромсал его на несколько кусков. Посмотрев на мальчика, он сокрушённо закачал головой:

— Эх ты, футболист! Научился бы чему то полезному! Смастери что своими руками… Родители у тебя — учёные… Книги читай… Авторитет решил себе заработать?! Чтобы заработать авторитет, надо чтобы что-то было тут, — дядя показал на голову, — и тут, — дядя дотронулся до груди. — Мяч любой дурак пнёт… Подумай до утра, а утром найдёшь Степаныча и вымолишь у него прощение! Понял?!

— Угу…

Утром следующего дня, мальчик вышел на улицу. В руках он держал что-то, тщательно завёрнутое в газету. На улице никого не было, даже девчонок. Глядя себе под ноги, он медленно брёл в ту сторону, в которую ребята понесли вчера Степаныча.

Он не знал точного адреса Степаныча, но был уверен, что найдёт его. Так он шёл, пока не услышал характерный звук подшипников, катящихся по асфальту. Мальчик обрадованно поднял голову и посмотрел в сторону, откуда раздавался шум.

По мостовой, осторожно отталкиваясь от неё забинтованными руками, катил на своей тележке инвалид. Мальчик бросился ему навстречу и встал прямо на его пути. Инвалид, встретив перед собой преграду, остановился. Узнав мальчика, он вздрогнул:

— Чего тебе?

Мальчик, всхлипывая, встал на коленки перед инвалидом:

— Дедушка Степаныч! Прости меня, пожалуйста! Я думал вы алкаш, фашист, а вы оказывается Герой!

Боясь, что инвалид не простит его и не станет дальше слушать, мальчик, продолжая всхлипывать, с дрожью в голосе, быстро, быстро начал рассказывать инвалиду про себя. Про своих дедушек, которых убил немец. Про города, где он был. Про тренера, который научил правильно бить по мячу. Про мальчишек, которые думают, что в пивной собираются алкаши хуже фашистов. Про многое другое, которое он мог доверить только ему, Герою, который воевал с немцем.

Выговорившись, мальчик замолк и посмотрел на инвалида. Он улыбаясь слушал мальчика. Мальчик, приободрившись, подошёл поближе к инвалиду. Склонившись над ним, он всё также волнуясь и запинаясь, тихо прошептал инвалиду в ухо:

— Дедушка Степаныч, будь моим Дедом?

Инвалид почувствовал озноб по всему телу. Маленькая, предательская слезинка покатилась по его щеке. Он обнял мальчика и внезапно осипшим голосом, прошептал ему в ответ:

— Да внучек, я твой Дед…

Мальчик крепко обхватил деда за плечи, а затем, отпрянув, начал прыгать вокруг него с радостным криком:

— У меня есть Дед! Ура! Вот мой Дедушка! Ураааа!!!

Немного успокоившись, мальчик стал разворачивать свёрток. Там были две, колбообразные деревяшки. К более узкой части, тщательно обработанной шкуркой для хвата ладонью, был прикреплён чёрно-белый ремешок, наподобие тех, что прикрепляют к лыжным палкам. Нижняя, шарообразная часть, так же была отделана всё той же, чёрно-белой кожей. Мальчик протянул их своему деду:

— Это я сам… Встал пораньше и сделал для тебя, дедушка. Ты же свои «толкашки» обронил вчера? Вот, вспомнил и сделал…

Дед внимательно осмотрел «толкашки» и попробовал их в деле, поёрзав на тележке с помощью рукоделия новоявленного внука. Он, довольный, вертел их в руках, но приглядевшись, с удивлением спросил мальчика:

— Это же твой мяч?!

— Да!

— А как ты теперь будешь в футбол играть?

— Деда! Я тут подумал, подумал и решил. Я больше никогда не буду играть в футбол! Никогда больше не буду играть с мячом!

Инвалид, задумчиво покачал головой:

— Ты мужчина, а мужчина должен нести ответственность за каждое своё слово, за каждый свой поступок! Если ты твёрдо уверен в своём решение и в своих силах, то только тогда что-то обещай людям. Подумай, как следует!

— Деда! Я уже подумал и так решил! — Твёрдо, с серьёзным лицом ответил мальчик.

— Мужчина! Уважаю! Но раз так, то я тоже подумал над вашими словами! Вы, правы! Алкаши хуже фашистов! От них ни семье нет пользы, ни стране… Всё! Я туда тоже никогда больше не зайду! — инвалид показал в сторону пивной. — Договорились? — Он протянул руку мальчику, и они крепко пожали их друг другу.

— Знаешь, раз нам с тобой больше нечего делать, зови своих друзей вон в ту беседку! А я сейчас из дома принесу много интересных книг, будем познавать мир.

— Хорошо, деда! А ты нам про войну расскажешь?

Инвалид посмотрел на мальчика:

— А что про войну рассказывать? Мы победили фашистов! Войны больше никогда не будет! Я, твои дедушки, все кто сражались на войне — воевали, чтобы войны больше не было! Ясно?

— Ясно. Дедушка!

— Но ты, всё же подумай про футбол, может, когда-нибудь научишь этой игре кого? А?

Инвалид покатил домой, за книгами, а мальчик побежал за друзьями…

Дети играли в футбол на стадионе. На скамейке, рядом с полем, сидел седой, пожилой мужчина. Глаза его, смотрели на юных футболистов, но мысли были где-то далеко. Внезапно раздался детский крик, мужчина вздрогнул и вернулся в реальность. К нему бежал мальчонка и кричал:

— Дедушка, дедушка, ты видел? У них вратарь настоящая кошка! Сколько не бью, он все мячи ловит!

Мужчина с улыбкой посмотрел на внука:

— Мне, мой дедушка когда-то наказал, чтобы я научил кого играть в футбол! Вот тебя я и научу бить по мячу так, чтобы ни один вратарь не смог его поймать! Хорошо?

— Здорово, дедушка! А это тот самый дед, про которого ты рассказывал? Тот. который был Герой?

— Да. Внучек!

Мужчина взял в руки мяч и начал что-то показывать и объяснять внуку.