Дорогая, как там, в твоем «вперед»,
в твоей солнечности и бездождье?
Мне все кажется: тело твое — самолет,
и догнать его невозможно.
У тебя там Дубай, а у нас — дубак,
я замерз, я насквозь здесь вывернут.
Знаешь, жизнь на севере тем груба,
что за каждым шагом есть рытвина.
Но и тем добра, что заставит встать,
что научит, возможно, большему.
Впрочем, знаешь, наверное, я устал
и советы мои непрошены.
А ты там, где каждое слово — «да»,
поезда и года — в эпизодах,
голубая кровь — голубая даль,
ты по сути — часть горизонта.
И писать, конечно же, недосуг,
твое время как мячик прыгает,
а мое ест снег с отвердевших рук
и похоже чем-то на книгу,
я читаю в ней: оглянись назад,
я читаю все больше прошлое,
и твои беспечные поезда
вдруг становятся искореженными,
вдруг становятся ясностью тех путей,
по которым приходят к ложному.
Дорогая, все ты найдешь в себе,
если будешь смотреть под кожу.
Впрочем, ночью мне хочется быть с тобой,
сквозняки и кошмары мучают.
Знаешь, жизнь на севере есть родство
с каждой лужей и с каждой тучей.
О таком не ведает горизонт
и такому не учит солнце:
жизнь на севере — это любой сезон
в трафарете наших эмоций.
Жизнь на севере — это триумф луча
над теней бесконечной массой.
В общем, будешь здесь — заходи на чай
и нечаянно оставайся.