Десять историй о разных людях
История первая
Был Йом-Кипур — Судный день. День большой печали и больших надежд.
Но представьте себе, что даже в Йом-Кипур нашелся в синагоге еврей, имя же ему Мордхе-Залман, который не молился. Он стоял в углу, пощипывал редкую бородку и глазел по сторонам.
Первым это заметил его сосед реб Иосл.
— Послушайте, Мордхе-Залман, — сказал он, — я смотрю на вас — и я удивляюсь. Извините за напоминание, но ведь вы же нищий человек, это знает все местечко. У вас больная жена, куча детей, и пусть наши враги будут столько раз счастливы, сколько раз вы имели в кармане четвертной билет. Как же можно в такой день повернуться к Б-гу спиной, чтобы не сказать хуже? Или у вас нет никаких просьб?
Так сказал почтенный реб Иосл. И вот что он услышал в ответ:
— Ах, реб Иосл, реб Иосл! Спасибо вам за заботу — но достоин ли я столь сурового осуждения, вот в чем вопрос?
Взгляните, пожалуйста, в первый ряд. Кто сидит там на самом почетном месте, прямо напротив кантора? Там сидит Аба Эльяшевич, известный на всю округу торговец зерном и, между прочим, большой хапуга. Сейчас закрома его складов ломятся от пшеницы, потому что год нынче, слава Б-гу, выдался урожайный. Так это же хорошо, скажете вы, и я, между прочим, скажу то же самое. А как считает господин Эльяшевич? Он считает совсем даже наоборот: нет настоящей торговли, не с кого драть три шкуры. Вот теперь вы и сами можете понять, что просит у Б-га этот денежный мешок. А просит он всего ничего — маленькую засуху. Будет засуха, считает Аба Эльяшевич, будет у него и свой барыш.
Что же дальше? А дальше, мой дорогой реб Иосл, посмотрите на человека, сидящего чуточку левее Абы Эльяшевича. Это Авиэзер Шпицнудель, наш местечковый фельдшер. Ему в этом году тоже не очень повезло — ни один дом не посетила мало-мальски приличная хвороба. Так чтобы не остаться внакладе, Авиэзер Шпицнудель интересуется у Б-га насчет получения в будущем году хотя бы небольшой эпидемии.
А теперь, реб Иосл, когда вы уже вдоволь налюбовались на наших местечковых богачей, можете взглянуть и на меня, потому что вот тут-то и начинается самое интересное.
Кто я такой, позвольте вас спросить? Я — не в синагоге будь сказано — говновоз. Есть недород или нет, есть эпидемия или нет — мне мою бочку все равно возить.
О чем же я буду молиться?