Каждый человек — это, конечно же, открытие.
Ты мое длящееся открытие,
повод для непрерывного удивления,
потому что всегда оказываешься большим, чем я думал,
большим, чем я мог предположить,
большим, чем я смог запомнить за все совместные годы,
и большим, чем написанные мною книги о тебе.
Как только я думаю, что ты — то самое настроение,
неповторимое очаровательное настроение
ночной междугородней трассы,
любимой музыки в динамиках автомобиля
и своего рода молчаливой нирваны поездки,
ты вдруг становишься «киммерийской болезнью»,
ты стонешь от низкого неба,
в твоем лице проступает осень, усталость
и пасмурные улицы города.
Но в дальнейшем и это оказывается ошибочным,
потому что очень скоро ты становишься чем-то другим.
Ты всегда оказываешься большим —
твои глаза, затылок, ключицы, волосы или колени.
Даже твоя грудь —
как похабно пошлы все эти «яблочки-дыньки-персики»,
как пошлы и как ущербны в своей попытке изъяснения —
потому что твоя грудь — это ощущение, событие или, возможно, настоящее,
это чувство в кончике пальца — он поднимается вверх по мягкой коже,
непрерывно вверх, словно хочет достигнуть Бога,
вверх, пока не исчезнет в слишком тонком ореоле,
таком нежном, что его почти невозможно чувствовать,
и уже почти исчезнув — вдруг вернется болью, истомой и страстью,
уколовшись об иглу напрягающегося соска.
Впрочем, ты больше и этих слов.
Не вселенная, а человек — но и этого слишком много:
сапоги, браслеты,
либертинизм в постели и солипсизм в скандалах,
пшеничное поле и маленькие живые птицы,
сиена глаз — полимент, создающий уникальное золотое виденье мира,
глубоководный гигантизм внутренней пропасти,
и душа — древний архитеутис во тьме.
Ты больше всего этого.
Я пришел к тебе однажды
и уже пять лет числюсь пропавшим без вести.
Я смеялся, говорил, что секс и поэзия — это образ жизни,
но тогда я еще не знал, что они синонимы,
что ты — открытие? путешествие?
нет, нечто большее,
и что в тебе есть свой собственный горизонт событий.
Я вошел в тебя,
я не вернулся.