Я в навозе не искал жемчуг,
Я с эпохою шагал в ногу,
И всегда любил больших женщин,
Потому что в них всего много.
Был уже не на одной тризне,
О покойниках слагал вирши,
Были подлости в моей жизни,
Но я сам им Судия Высший.
На Ордынке, Моховой, Пресне
Ведал радости, труды, страсти,
А еще — писал и пел песни
И поэтому бывал счастлив.
А еще — не привечал погань,
А еще — не разжигал примус…
И не верил никогда в Бога,
Что, конечно же, не плюс — минус.
И обрушится меч на клейменые лица...
Подойди же ко мне, мой товарищ и брат,
Помолись за меня, не умея молиться.
И когда поутру, отрешась от тревог,
Мы пойдем на помост сквозь гоненья и гогот,
Да поможет нам Бог, да поможет нам Бог,
Да поможет нам Бог - нам, не верящим в Бога.
цельтесь, пожалуй, поточней.
Пусто в душе моей огромной.
Пасмурно в ней, просторно в ней.
Север зовёт её в скитанья,
к снежной зиме, к сырой весне.
Спи без меня, страна Испания!
Будем считать, что я здесь не..."
инвентарь собери, хоть купцом притворись, хоть пиратом,
и ступай, как велю, сквозь кордон. Почему? Потому что
ты всего геометр, ну а я как-никак император.
И пускай на земле на моей артишок не родится,
и пускай от межи до межи всё ромашки да тундра,
За кордоном земля вообще ни на что не годится.
Я хочу, чтоб сюда проложили дорогу оттуда.