Зазвонил телефон:
— Саш, примешь на баланс Олега? У меня семинар начался, ему там скучно будет. Можно, я его к тебе привезу часов до семи?

Брат мой мало что сам преподаватель, но ещё всё время учится.

— Привози. Только скажи ему, что на этот раз мы будем Пушкина читать.

Олег иногда бывает у меня на работе и я, пользуясь случаем, читаю племяннику приключения Кубы, Ляли и Мани. Или он мне читает, если у меня терпения хватает слушать чтение по слогам.

Олег через неделю пойдёт во второй класс. Читает он, как большинство мальчишек так себе, можно бы и получше. Поэтому, если у меня есть время, я тренирую парня в чтении вслух.

Однако рассказы про Кубу не входят в школьную программу, а сказки Пушкина — входят. Поэтому Олег сел за «Царя Салтана».

— «КабЫ я была царица…»
— Не кабЫ, а кАбы.
— Это что?
— Это значит «если бы». Поговорка ещё такая есть — «если бы да кабы, во рту росли бы грибы»
— Ха, грибы в лесу растут, а не во рту. Мы осенью пойдём за грибами, пойдёшь с нами? Кубу возьмём? А Лялю?
— Зубы мне не заговаривай, читай дальше.

Олег уже понял, что сюжет Царя Салтана будет поинтереснее МайнКрафта, но скорость его чтения оставляла желать лучшего. Он попробовал ускориться за счет проглатывания слогов.

-«Только вымолить успела, дверь тихо заскрипела, и в свели. свели. цу входит царь… "
— Ещё раз.
— «Только вымолить…»
— Ещё раз, внимательней.
— «То-ль-ко-вы-мо-ли… вы-мол-ви-ть»…
— Вот. Дальше читай.

Рабочий день закончился, и Царь Салтан вместе с Пушкиным и Олегом переехал ко мне домой, где племянник продолжил чтение в окружении кошки Мани и ретривера Кубы и щенка Ляли. Они сидели на кухне, я их слушала и готовила ужин.

— «На кровать слоновой кости положили молодых и оставили одних»

Маня возмущенно бросила свой комментарий:
— Ты уверена, что детям это можно читать?
— Это Пушкин, его детям читать нужно.
— Смотри сама… но мне ЭТО уже не нравится.

Олег бубнил дальше про то, как повариха и ткачиха злятся и завидуют.

— «а ткачиха с поварихой… шлют гонца другого… неведому зверюшку»

Маня и собаки заволновались не на шутку.
— Вот заразы какие! Как они нашего-то обманули?
— Они ему косточку дали, и пока он её грыз, они другого гонца отправили.
— Дайте мне косточку!
— Лялька! Тебе бы только пожрать. Тут такая драма, а ей одна косточка на уме. Всё, молчите оба, а то прослушаем.

Дальше царь, как известно, пошел всё крушить от такого известия и хотел повесить второго гонца. Но передумал и написал, чтобы бояре ничего не предпринимали, а ждали его решения. Дальше повариха и ткачиха опять гонцу «дали косточку» и подменили письмо. Царицу с младенцем засмолили в бочку и кинули в море.

Маню это прямо довело до белого каления.
— То есть как в бочку? Они что, дураки там все?! Они что, почерк царя не знают? У них что, корреспонденция вообще ничем не защищена? Паролем там каким, пин-кодом… Что за средневековье!
— Мань, наверное, у них баба Бабариха хакер. Они им все взломала, и бояре ничего не поняли.
— Я бы этого гонца, который письма на кость меняет…
— Я хочу косточку!
— Лялька! Сгинь!

Олег старался читать с выражением. Там, где он хоть краем уха слышал текст сказки, он читал блестяще. Прямо как Константин Хабенский. А там, где текст был ему совсем незнаком, ему было тяжеловато.

-«Ты волна моя, волна, ты гуль… гуль… ль… ли…» Что такое ГУ-ЛЬ-ЛИ-ВА?
— Это производное выражение. Какое слово тут определяющее, как думаешь?
— Гулять?
— Точно. Волна любит гулять. Значит, она какая?
— Гулящая?
— Это обидно.
— Гулятельная?
— Это амуниция у Кубки гулятельная. Царице в бочке нужно было волну задобрить, назвать её как-то ласково.
— Назвала бы её «красивой»
— Но это же Пушкин. У него не может быть просто «красивой». У поэтов все слова должны быть особенными, харАктерными. Какое ласковое слово ты бы придумал волне, если бы сидел в бочке, а волна бы тебя мотала из стороны в сторону?
— Я бы папе позвонил.
— Тогда не было телефонов.
— Я бы кричал громко.
— Там на тысячи километров никого нет. Одни волны.
— Тёть Саш, всё равно это странное слово. Так не говорят.
— У Пушкина можно найти много старых слов, которые сейчас не употребляют. Но эти слова понять можно и они очень выразительные. Читай дальше.

Дальше было совсем как в сказке. Бочка носилась по морю от силы пару дней, а за эти дни царевич из новорожденного превратился в юношу. Маню это повергло в шок.

— Минуточку. А где ясли? Где детский сад? Хоум-скул в бочке?
— Мань, это сказка…
— А где она ему одежду взяла, на взрослого? Ты глянь! — Маня ткнула в картинку, — Он же одет, как театре. Когда она успела костюмерную обчистить?

— Маня, это сказка, тут всё может быть.
— Враки всё эти ваши сказки…

А племянник читал дальше. Вот уже Царевич спас Лебедь от коршуна, вот уже она ему выстроила белый град с монастырями, вот уже Царевич стал князем Гвидоном…

— Ничего себе карьерный рост! Только что в бочке сидел, под себя какал, а тут получи, распишись, он уже князь. Ни тебе собеседования, ни послужного списка, ни предвыборной программы.
— Маня, фу, какая ты приземлённая. Зато, обрати внимание, какой скромный этот Гвидон — он стал править «с разрешения царицы», своей мамы. Хоть и князь, а послушный.
— Я тоже послушный, у меня грамота есть, — встрял Куба.
— И я!

Маня фыркнула на «послушных» собак и стала слушать дальше. Олег, преодолевая разные «уделы», «терема» и непонятные частицы «де», читал про то, как купцы курсируют между островом Буяном и царством славного Салтана. А князь с царём их угощаюти расспрашивают, что да как.

— Тёть Саш, а чего одни и те же купцы ездят от Гвидона к Салтану и обратно?
— Ну, как чего… у Гвидона они что-то купили, потом отвезли Салтану и там это продали. Затем купили у Салтана и с наценкой продали Гвидону.

Маня не выдержала.
— Спекулянты они! Пьют трудовую кровь Салтана и этого, молодого… Это ТАК называется.

Лялька, услышав, что кто-то что-то пьёт, метнулась к своему ведёрку, похлебала оттуда водички и, набрав полный рот воды, прискакала обратно, поливая пол водой изо рта.

— А у меня водичка.
— Это заметно, ты нам ноги облила.
— Пойдём гулять?
— Ляль, потерпи…

Окривевшие ткачиха, повариха и баба Бабариха вертели боярами, как хотели. Те наслушаются рассказов купцов и только захотят наладить культурно-экономические связи с островом Буяном, как эти бабы начинают их троллить.

Сюжет поворачивал к развязке. Гвидон уже три раза под видом насекомых сгонял к родному отцу, Лебедь ему организовала и белочку, и богатырей. Приближалась развязка.

— «Грусть тоска меня съедает, люди женятся, гляжу, не женат лишь я хожу».

Лебедь, однако, девка мудрая попалась. Жена, говорит, не рукавица, с руки не стряхнёшь… Подумай, говорит, чтобы потом не жалеть.

Пришлось Олегу объяснить, что значит «жена не рукавица». Не уверена, что он понял смысл этого выражения, но углубляться я не стала.

Встречу Салтана и матери Гвидона мы прочитали со слезами на глазах. Если быть точной, то слёзы были у меня и у Мани. Мелкие дети торопились дочитать до конца и пойти скорее гулять, а мы с Маней ревели, как белуги.

— Аааэээ! Казззёл такой! Ну почему он тогда не искал её?
— Мань, это эти дуры-бабарихи его окрутили! Бедный! Он искал, а они ему лапшу на уши вешали!
— Не, ты смотри… Что, говорит, я вижу… Что такое, говорит, как? И слезами залился…
— Столько лет прошло, прикинь… а он только сейчас смог их обнять…

Куба и Лялька только сидят и глазами хлопают.

— Мам, ты чего плачешь?
— Мань, не реви…
— Вы! Оба! Ничего не понимаете, сидите и молчите. Это не для маленьких. Это только мы можем понять, да, мать?

Мы с Маней обнялись и, всхлипывая, стали слушать дальше.

А дальше у всех по бороде что-то текло, но в рот не попадало.
Иллюстрация из сказки о Царе Салтане
Иллюстрация из сказки о Царе Салтане

— Мне бы так есть, чтобы в рот не попадало…

Икая от пережитой слезливой драмы, мы с Маней пошли собирать детей на прогулку.