Одеваясь мы не просто прикрываем наготу, мы подаем сигнал во Вселённую:
«Вот я. Я есть. Я сегодня такая».
В смешной желтой шапке. В оверсайзе с принтом «Медуза Горгона» Караваджо. Или в строгом костюме.
В розовом чокере, в стразах, в шёлке, в рваной джинсе. Вот я. Я создала себя по образу и подобию, мне сейчас нужно так.

Смешные и наглые хештеги прямо из интернетика переползают к нам на футболки и носки:
-осторожно, интроверт,
-сними с меня ответственность,
— я — четвертый всадник апокалипсиса,
-расскажи это своему психотерапевту.

Картины великих художников на наших трусах и банданах. Мы носим на себе свои мечты и лозунги.

Сегодня меня не трогайте, я в грубых ботинках и застегнута наглухо. Мне от мира нужно только кофе и личное пространство шириной в три километра.

Завтра у меня будут кудри и рубашка белая и просторная как парус. Или шея-цветок, трогательно торчащая свитера грубой вязки. У меня есть шкаф с одеждой, это мой портал в другие измерения. Нарния есть, она просто между пуговиц, между молний, в узорах, в карманах, в вырезах.

Мы ныряем в наши Нарнии и выбираем, кем мы будем сегодня.
Одежда это не ткань и размер, одежда это способ быть.

Иногда она как щит. Спрячет твои татуировки и пирсинг и никто в офисе не узнает, что ты делала/л этим летом и что хранишь в тумбочке у кровати.

Иногда она как сеть. И вот у тебя уже патчи под глазами, чтобы хоть как-то скрыть бессонную ночь и в телефоне полно смсок от «вспомнить бы как тебя зовут».

Одежда делает нас едиными с этим пространством или наглухо отрезает от него. Это не тряпочки, это мышление из ткани и швов. Это манифест, бунт, смирение, радость, целый театр поверх наших тел.