Даже не знаю, милая,
что сказать.
Ты по любым канонам сильней и выше.
Только при росте метр_ семьдесят_ пять
будешь и впредь считаться моей малышкой.
Если мой ангел дышит тебе в пупок —
это не повод хмурить по-детски брови.
Я повышаю внутренний потолок
лишь бы идти с душою твоею вровень.

Каждый мой стих на цыпочки привстаёт,
ловит любой рингтон обострённым слухом.
Я не смогу коснуться твоих высот,
просто дотронусь нежно до мочки уха.
Это и планка,
и роковая грань.
Дальше внезапный выход в открытый космос.
Хочешь,
сравним любовь с глубиною ран?
В ком из нас больше боли в масштабе звёздном?

Клетка грудная —
внутренний автозак.
Тысячи душ томятся в моей вселенной.
Прошлое давит тяжестью, как рюкзак.
Рёбра раздвинув, я выпускаю пленных.
Пусть улетают —
вечные дети тьмы.
Место пустое будет, как прежде, свято.
Ты изначально шире моей тюрьмы —
лишь потому что действуешь вне формата.

Будет суровым и неподкупным суд.
Не отлучая птицу от небосвода,
свяжет силками более страшных пут,
приговорив пожизненно нас к свободе.
Не ограничит планкой чужих небес
дерзость полёта
ханжеским «ниже-выше».
Просто свобода — это наш общий крест.
Я — твоё небо.
Сдайся ему, малышка.

А по иному как нам себя узнать?
Лбом уперевшись в солнечный свод небесный,
даже при росте метр_семьдесят_пять
вряд ли, тебе в стихах моих будет тесно.