Такая беззащитная Шура.
Ранним весенним утром Шура спешила на работу. Посмотрев на часы, она огорченно вздохнула: «Снова опаздываю. Опять придется марш-броском рас-стояние брать», — и прибавила ход. Секунда в секунду подбежав к автобусу, Шура попыталась втиснуться на нижнюю ступеньку — не получилось. Она крикнула: «Ну что, братки, подвинемся немного!» — и всем телом налегла на толпу. Но, то ли толпа попалась бессознательная, то ли народу действительно было «под завязку», только у Шуры опять ничего не получилось. Она с сомнением огляделась по сторонам в поисках поддержки, и вдруг…
* * *
Но, впрочем, давайте по порядку.
Шура Епифанова была молодой девушкой, двадцати пяти лет от роду. Высокая, можно даже сказать стройная, проворная и, как говаривал отец: «Силой недюжинной немного сконфужена». И действительно, силы у Шуры — дай бог каждому. Пожалуй, даже чересчур. Именно из-за нее и попадала она в разные ситуации, из-за которых, в конце концов, и осталась без женихов.
Закончив после восьми классов ПТУ, и, получив специальность штукатура-маляра, она устроилась на работу в СМУ. А протрудившись там почти семь лет, не имела ни одного замечания и была на хорошем счету у коллег. Вот только с любовью дело не клеилось.
Пробовал за ней ухаживать Мишка-крановщик. В промежутках между работой кричал ей с крана комплименты, крутил амуры и после работы звал на дискотеку. На что она ему отрезала:
— Я на работе так по этажам напляшусь, что потом ни рукой, ни ногой. Так что я как-нибудь без дискотеки проживу.
Тут понравилась она Анатолию-сантехнику. Анатолий — мужик видный, сам себе голова, а главное, деньжата у него водились. Вот бабы и насоветовали ей не отказываться от свидания. После работы пришли они на автобусную остановку.
— Давайте, Шура, прогуляемся, свежим воздухом подышим в парке, на за-кат полюбуемся.
-На счет парка я, конечно, не против, но вот, чтобы прогуляться — уволь.
Не задавая лишних вопросов, он посадил ее в автобус, идущий к городскому парку культуры и отдыха. Там они, удобно устроившись у водоема, обсуждали последние фильмы, приближающуюся олимпиаду и говорили о разных пустяках. А когда сгустились сумерки, они уже кое-что знали друг о друге. Решив, что этого вполне достаточно для дальнейшего продвижения в делах любви, Анатолий потихоньку положил ей руку на талию и попытался прижать к себе.
— Ты чего? — отскочив и вытаращив на него глаза, спросила Шура.
-Ничего, — спокойно ответил он.
-Насильничать вздумал, маньяк этакий?
— Да с чего ты взяла, Шурочка? Я же, это самое, просто погреть тебя хотел, вечереет ведь как-никак.
-Ах, погреть, ах вечереет! Да я тебя так погрею, что потом и думать о таких мерзопакостях забудешь! — и упругий Шурин кулак изо всех ее недюжинных сил уперся ему прямо в правый глаз. — Ишь, чего надумал! Думаешь, если де-вушка одна и совсем беззащитная, то можно с ней делать чего в мозги твои взбредет. Нет уж! Не на ту напал. Чтоб ноги твоей тут не было! Просить об этой услуге Анатолия второй раз уже не пришлось. Потом его пару дней не было на работе. Но Шура о нем уже не думала.
Помнится, произошел с ней еще один интересный случай. Заходил к ним на стройку жилец будущий. Узнавал, как расположены комнаты, какие обои будут и какой линолеум. Не слишком ли темный цвет краски. И тут в окне второго этажа появилась Она. О, сколько же он искал ее! А этот мягкий голос, которым она сообщает, что у нее кончился клей! Нет, другой такой он еще ни разу не встречал. Как они сядут вечерком на его новом, специально к новоселью купленном, диванчике! Она наклонит слегка голову, улыбнется ему и затянет плавную, протяжную, лиричную песню.
До четырех часов топтался он около стройки. Все вытягивал шею и при-глядывался, не пройдет ли мимо прекрасная незнакомка. Но вот появилась и она. Собравшись духом, он пошел наперерез.
— Прошу меня извинить, сударыня! Не будете ли вы настолько любезны, чтобы пройти со мною в кафетерию. И там за кружечкой горячего кофе мы могли бы поговорить о делах нашего бренного существования.
-Чего? — опешила Шура.
— Давайте с вами в кафетерию зайдем.
Они зашли в приземистое, серое и убогое здание и сели за единственный более или менее приличный столик, стоящий в сторонке.
— Кофе, пожалуйста, две порции!
-Что, опять о бренном существовании? — ехидно заметила буфетчица.
— Не обращайте на нее вашего драгоценнейшего внимания: превреднейшей натуры женщина. Зависть ее, видно, гложет. Ну, так-с на чем-с мы остановились?
— На бренном существовании, — уже устав от его ненужной трескотни, ска-зала Шура.
— Вот я и хочу сказать, что до тех пор, пока я не увидел Вас, моя жизнь была неполной, незаконченной, что ли. Как бы поточнее сказать — как только я Вас увидел, я сразу понял: Вы — моя судьба. Вы — мое счастье, я не смогу прожить ни одного дня, зная, что Вы существуете, но я для Вас не значу ничего существенного. Но, если Вы соизволите дать мне утвердительный ответ. Вы не найдете человека счастливее меня. Ведь никакие ценности мира не сравнятся с Вами. Все творения Шишкина, Айвазовского, Серова и Саврасова тускнеют перед Вашей неповторимой красотой. Вы божество, спустившееся с небес на землю. И, если Вы почтите своим посещением мое жилище старого холостяка, если Вы согласитесь жизнь свою пройти рядом со мной рука об руку, я буду Вас осыпать цветами, носить на руках, денно и нощно заботиться о Вас, за то, что Вы внесете в мою бренную жизнь домашнее тепло и красоту.
Внезапно до нее дошел смысл слов буфетчицы. Чувство негодования вспыхнуло в душе.
— Носить на руках, говоришь?
И Шура всем своим весом уселась к нему на колени. Дон Жуан взвыл, глаза его наполнились испугом, и изо всех оставшихся сил, он на отдавленных ногах, суетясь и запинаясь, бросился из кафе.
— Вот так-то! — заключила Шура и отправилась домой. Теперь она уже свыклась с мыслью о том, что может так и остаться в старых девах, и не мучила себя иллюзиями о счастливой семейной жизни. Так было до сегодняшнего весеннего хмурого, но теплого утра. Но сегодня…
* * *
Вдруг к автобусу, явно опаздывая на работу, подбежал молодой человек: как говорится, косая сажень в плечах, ростом тоже не обижен. Он ухватился за поручни и подтянулся на своих сильных руках. Толпа поддалась, и двери за-крылись. Автобус тронулся. Их глаза встретились. В ее взгляде светилась искренняя благодарность за вовремя оказанную помощь. Они еще раз взглянули друг на друга, и тут уже не надо было никаких слов…
Шура сидела в кресле и смотрела на Него. Вот он, тот единственный и неповторимый, который так долго где-то ходил, не замечая ее. Она подошла к нему, села рядом, наклонившись на его плечо. Он слегка обнял ее и погладил по волосам.
-Малыш ты мой беззащитный! Но ничего, теперь никто тебя не тронет, потому что я всегда буду рядом с тобой, и тебе ничего уже не будет грозить.
А она действительно чувствовала себя такой маленькой и хрупкой в этих больших, теплых и таких нежных руках. Душа ее была свободна от тревог, и все было хорошо в ее молодой, но уже такой счастливой жизни!