Познав и молодость, и дней седины,
Находит отклик музыка… Хотя,
Прислушайся, в той музыке едины
Родством своим., — отец и мать, дитя.
Гармония в единой ноте есть;
Звук одиночества… — зло., смерти честь.

Ночь, проснулся, показалось что где-то очень громко бьет набатом тревожно колокол. Прислушался, лишь неспешный диалог секунд, шепот дождя за окном… музыка жизни вечна. Но у каждого есть финальная кода, фатум бытия… напоминание, ответил я …

История рока — летопись смертей, гадких и странных. В его обратной стороне нет и не может быть ничего красивого, потому что рокер должен погрузиться на самое дно ада, чтобы понять всю его подноготную.

И вот тогда, на стыке жизни и смерти, рождаются песни. Они остаются и погружают нас в особое состояние, потому что сами рождены в особом состоянии.

Это и есть честный рок-н-ролл, который не терпит полумер и полутонов. Он бескомпромиссен. Он злобное божество, которое требует и требует новых жертв, чтобы подарить минуту удовольствия. Точно вращается гигантское колесо, на которое надо лить кровь, алкоголь и страдания.

Забытый нами, наш ночной приют…
Туда обоим нам заказана дорога.
Кому нужны? Таких нигде не ждут.
В чистилище всё нет вестей от Бога…

До ада можно бы пройтись пешком.
Но жизнь земная меткой заклеймила.
И, как и прежде, здесь лишь мы вдвоём
В лиловом слое мутного эфира…

Игла с отчаяньем пронзает пустоту.
Небытие — зловещая изнанка
Той жизни, обошли что за версту
Ромео и Джульетта нарко-панка…

Queen «The Show Must Go On»
Во время записи этой песни в 1990-м Фредди Меркьюри был уже настолько болен, что едва передвигался. Брайан Мэй записал партию вокала для образца, спев её фальцетом, потому что тональность песни была слишком высока для его голоса. «Фред, я не знаю, сможешь ли ты вообще её спеть» — сказал он Меркьюри. Тот ответил: «Я, б., смогу, дорогуша» (I'll f. king do it, darling), выпил водки, пошёл и спел её за один дубль.