Да что там быт в стаканчике на донышке,
когда всех бед — кольнуло у груди,
к такой беде приложишь подорожник —
и кончилось.
И больше не болит.
Нет, брат, ты так живи, как остро чуят сущее,
как умирают за народы на крестах,
ты так живи, как раздираясь сучьями,
бегут сквозь бурелом в своих страстях.
Ты так живи — отчаянно, размашисто,
ты так люби, как любят в 20 лет,
когда уже оставлено монашество,
и женщина вдруг предстает — как свет.
Ты так живи — красиво, дерзко, смело,
ты так гори — что кто посмеет погасить,
ты так живи, как контур белым мелом
в сердцах любивших непереносим.
Живи, и женщину так быть заставь живою,
как в бешенстве горячки — зло и лихо,
когда такие бури за душою,
что, Господи, на них не хватит крика,
не хватит воя — лютого, истошного,
не хватит счастья — кожу разорвет,
ты так люби, как любит тот, возможно,
кто видит Бога, встав на тонкий лед.